— Это будет повторяться вечно? — философски протянул Эд, глядя в лицо Лекси. — Ударилась?

Алексис дотронулась ладонью к лицу.

— Ерунда. Извини.

— Все нормально, — Эд обошел ее и сгрузил посуду в раковину. — Ничего же не разбито.

— Я как раз хотела сделать тебе кофе и предупредить, что уезжаю.

Эдриан, который уже включил воду, круто развернулся на пятке здоровой ноги, чуть приподняв больную. Это выглядело интересно. Привычное многим людям движение, приспособленное под обстоятельства.

— Куда? — спросил Эд, замерев с губкой в руках. — Ты так быстро нашла комнату?

Комнату Алексис честно искала. Но на имеющиеся деньги могла позволить себе только убогую конуру в страшном месте, а после дивана в спокойном Ретбридже ужасно не хотелось снова жить как на водородной бомбе.

— Нет. Я обязательно что-то найду, обещаю. Но пока я съезжу к Диане, заберу у нее свои вещи.

— Я тебя отвезу, — бросил Эдриан, возвращаясь к грязной тарелке.

И как раз это предложение удивило Алексис.

— Не нужно, — округлила она глаза. — Ты весь день работал. К тому же, на мотоцикл все не влезет, я вызову такси.

— Поехать с тобой?

— Спасибо, но лучше я одна. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я остановилась у тебя.

Алексис показалось, что его рука с тарелкой дернулась, но это было настолько неуловимо, что могло оказаться просто игрой воображения. Эдриан ничего не ответил и не спросил, просто молча принял факт.

— И в клубе давай не будем афишировать наше соседство, ладно? — добавила Лекс. Ее беспокоил этот момент. Беспокоило то, какие разговоры пойдут в их «дружном женском коллективе». И не только женском.

Эдриан продолжал сосредоточенно отмывать тарелку, хотя та была уже чистой.

— Я понял, Алексис, не нужно уточнять.

В нем вроде бы ничего не поменялось, но атмосфера вдруг стала другой. Пропала легкость и ненавязчивость, установившаяся за эти дни.

— Эд?

— М-м?

— Ну, я пойду?

— Ага.

Грязных тарелок и чашек не осталось, но Эдриан продолжал стоять к ней боком, и теперь уже взялся оттирать раковину. Алексис, вместо того чтобы выйти из кухни и вызвать такси, подступила ближе.

— Слушай, я просто не хочу сплетен. Стоит им узнать, что я живу у тебя, и… Господи, ты даже не представляешь, что творится в гримерке!

Только сейчас Эдриан отбросил в сторону губку, сполоснул руки и развернулся к Лекс. Вытерев ладони о джинсы, он вытянул из заднего кармана мобильник и разблокировал его. Алексис невольно взглянула на длинные тонкие пальцы с ярко-выраженными костяшками. Ей вспомнился писк Дианы. Диди определенно была права.

— Продиктуй свой номер, — сказал Эд, заставляя Алексис вздрогнуть и поднять взгляд от пальцев к лицу их владельца. Кажется, она слишком долго пялилась на его руки, потому что сейчас Эдриан с интересом ее рассматривал. — Я не буду писать тебе пошлые смс, если тебя вдруг это беспокоит, — добавил он, видя, что Лекс продолжает молчать.

— Нет, — моргнула Алексис, — конечно нет.

Подняв руку, она аккуратно забрала телефон из красивых пальцев, набрала свой номер. В ее кармане заиграла музыка.

— Вот, — она вернула мобильник. — А зачем тебе?

— Не мне, а тебе. Звони, если понадоблюсь.

С этими словами он легко отодвинул Лекс в сторону и двинулся к лестнице. Разговор был окончен. И оставил странный осадок. Будто она сказала или сделала что-то не то.

Начинало смеркаться. Диана открыла дверь так быстро, будто стояла и держалась за ручку. В коридоре были потемки, Диди отошла, впуская Лекс, закрыла за нею дверь и помчалась на кухню, с которой неслись запахи корицы, шоколада и фунтов лишнего веса.

— Я испекла пирог, — на ходу сообщила подруга, в то время как Алексис разделась и прошла вслед за нею. — Все равно Мистраль вытрясет из нас его за пару тренировок.

Алексис познакомилась с Дианой восемь лет назад, оказавшись на соседних кроватях хостела, когда в свои двадцать купила билет на поезд от Стаффорда до Лондона и уехала в новую жизнь. Родители не были счастливы. В то время, как душа Лекс стремилась к танцу, мама считала подростковое хобби несерьезным и хотела видеть старшую дочь… кем-то другим. Лекс не спорила. Просто собрала вещи и укатила покорять большой город.

У девчонки из Сомерсета на соседней койке, с шикарными каштановыми волосами и выбритым наголо виском, была примерно та же история. Татуировка на запястье сообщала всем, что перед ними «Диди», а сама девчонка в первые десять минут выдала о себе всю информацию, от клички первого хомячка (Руперт) до того самого момента, как заявила матери, что лучше будет до конца жизни «трясти задницей» чем гнить в бухгалтерии.

В тот момент зародилась дружба. Они вместе сняли первую вонючую дыру, спали на одной кровати, искали работу, делая все возможное, чтобы не возвращаться в Стаффордшир и Сомерсет. Не опускались разве что до стриптиз-клубов. Если везло одной, она неизменно тащила за собой другую. Перемены в жизни можно было отслеживать по прическам Дианы. Каштановая копна могла превратиться в розовое «каре», потом в рыжий ежик, потом начать отрастать в «пикси» с фиолетовыми прядями.