Не знаю, что делал Артур. Возможно, он наслаждался моей беспомощностью, либо восхищался тем, какой сильной может быть простая фермерская дочка. Какое-то время Артур ничего не делал, но затем я почувствовала прикосновения холодных пальцев к своему плечу – это произойдет сейчас. Я выдохнула и попыталась настроиться. Сейчас я испытывала и страх, и облегчение – скоро он шлепнет меня в первый раз, а затем мне придется вынести не больше девяти ударов. Я даже была рада тому, что Артур оставил меня на потом – о, теперь я знаю, к чему готовится. И все это благодаря Мари и Николь. Я думала, что знаю… знаю, чего ждать...

О, оказалось, ощущения были далеки от тех, что я представила. Мне даже в голову не пришло, что будет так… крепко. Я почувствовала жжение, распространившееся на обе половинки. Нет, не жжение – острое покалывание, которое нельзя взять и просто перетерпеть. Бедра запрыгали от нового обжигающего ощущение, но я не проронила ни слова. Я прислушивалась к себе, прислушивалась к ощущениям – покалывание быстро исчезло, и на смену ему пришло онемение, а затем – пульсирующая боль. Казалось, болит не только кожа. На боль отозвались все тело, каждая косточка почувстовала импульс. О, теперь я узнала, что чувствовали Мари и Николь. Поняла, почему они себя так вели.

Чтобы подавить рыдания, я сильнее прижала рот к дивану. Но, похоже, Артуру не нравилось мое молчаливое смирение. Нет, он был определенно расстроен из-за этого.

– Как тебе трость, моя дорогая? Что ты можешь сказать о ней, Эрика? – хорошо, что боль чуть-чуть отступила, и я могла теперь ответить… Артур не спешил меня отпускать. Он держал руку на моем плече, наблюдая за тем, как я верчу попкой и выгибаю спину. И мне тоже захотелось опустить бедра, как это сделала Николь, но я знала, что Артур не оценит... – Ты слышишь?

– Что? О, да… Я слышу вас, хозяин! – его голос вырвал меня из бессмысленных размышлений. – Это было… это было просто ужасно… – я не боялась так говорить, поскольку понимала, что Артур ценит правду. – О, мой хозяин, такое наказание сильнее чувствуется, чем порка ремнем или расческой, – я пыталась говорить спокойно, но подступивший к горлу ком мешал мне.

– Хм. Продолжай, – разрешил хозяин. Я решила, что лучшего момента не найти и сказала это.

– Ох, прошу вас, мастер, – я почувствовала, как его рука сжала мое плечо, скорее всего, Артур решил, что я тоже стану просить его о пощаде, – прошу вас нанести мне десять ударов подряд. Я хочу, чтобы вы сделал это сейчас… – Артур ослабил хватку, но я, все равно, могла получить за подобную дерзость. – Если это, конечно, возможно. Мне нужно быстрее усвоить урок, – пошла я на хитрость, – чтобы больше никогда не заставлять вас наказывать непослушную рабыню. Я обещаю исправиться, мой хозяин. Только выпорите меня прямо сейчас…

– Что же, благодарю за честность и такое рвение, Эрика, но тебе нужно усвоить еще один урок – только я решаю, как наказывать своих непослушных рабынь. Я устанавливаю время и порядок. Ты поняла меня?.. – чтобы не гневить Артура, я стала активно кивать. – Хорошо. Надеюсь, мне не придется повторять это. Ну а еще я надеюсь, что ты больше не станешь мне указывать, как я должен воспитывать рабынь. Ты ведь не будешь так делать, правда?

– О нет, конечно, нет, Артур, – я запнулась от того, что снова назвала его по имени, но решила не заострять на этом внимание, иначе, он точно признает мое поражение и снова накажет, но уже чем-то совершенно другим. Думаю, это будет больнее того, когда он сечет меня тростью. Хотя… куда уже больнее?.. Разве это возможно? – Прошу простить меня за опрометчивость, – умные книжки пошли мне на пользу. – Простите, хозяин. Я буду выполнять все ваши приказы. Я очень постараюсь никогда вас не расстраивать, – если Артур не изменится, мне все-таки придется рискнуть, пусть даже это лишит его рассудка. Ведь если продолжать терпеть – тогда рассудка лишусь я. Не думаю, что это справедливо.

– Ладно… Я верю тебе, Эрика. Думаю, ты говоришь правду, но, конечно, я буду наблюдать за тобой, – казалось, Артур прочел мои мысли, – если мне что-то не понравится, если ты соврешь, о-о… это будет худший день в твоей жизни, моя дорогая, – мне стало тяжело дышать. – Теперь я хочу, чтобы ты забыла о всех своих нелепых просьбах. Можешь плакать. Если хочешь снова быть наказанной – кричи. Но не указывай, что делать! Больше никогда. Ни-ког-да, – похоже, в этот раз я смогла убедить Артура, что мои побуждения искренни… Но продолжаться вечно так не будет – рано или поздно Артур все поймет. Либо же станет задавать вопросы, которые почему-то до сих пор не задавал – о хвостике, о моих способностях. Возможно, он думает, что я обычная девушка. Конечно. В патологию Артуру охотнее вериться, чем в то, что перед ним особенная дева, которую не стоит пороть. Хах, с которой даже не стоит смеяться. Ай! Весь боевой настрой был выбит одним ударом трости... Я сразу же забыла, что я необычная девушка – сейчас я просто… я просто рабыня. Напуганная рабыня Эрика, которая чувствует, как горит ее порочная плоть.

«Наградив» меня вторым ударом, Артур вернулся к Николь. Когда Николь увидела, что хозяин направляется к ней, она тихо заплакала. Артур использовал трость еще два раза. Он нанес два очень резких удара по припухшей попке своей служанки – ох… их хватило для того, чтобы девушка издала душераздирающие крики и снова принялась просить Артура о пощаде. Мне было жаль ранимую Николь, а вот Артур, похоже, не разделял этих чувств, поскольку служанка вырвала ладонь из моей руки, за что и была отчитана хозяином. Николь еще повезло, что Артур сразу не перевел ее на новый уровень наказания. Ведь такие шалости ему точно не по душе…

Когда с Николь было закончено, Артур подошел к Мари. Она тоже волновалась и плакала. Боже, я хорошо чувствовала, что она дрожит, так как ее рука была в моей руке. Хозяин ударил первый раз, и Мари принялась громко скулить. Во второй она впивалась зубами в обивку дивана, но не смогла унять этим боль – потому Мари закричала что есть силы и с вызовом посмотрела на Артура. О-о-о, ему было чем ответить – Артур легко усмирил служанку дополнительным ударом. Так быстро, что она только и посмела, как зарычать и попросить Артура об отсрочке наказания. О, сегодня точно был не день Мари... Ведь похоже, малышка не хотела, как желала я, получить десять ударов подряд.