Николас утвердительно кивнул:

— Конечно, удивляло, особенно, когда это стало источником различных затруднений. Я советовал ему отказаться от этой идеи, так как это мешало нам провести окончательное слияние предприятий. Но он привел факты и расчеты, доказывающие целесообразность своего предложения.

— Вранье, — вежливо сказал Минк.

— Что?

— Все, что он сказал вам и людям Сато, — вранье. — Минк поднял руку. — Разумеется, все обосновано наилучшим образом, и все расчеты настоящие. Но вовсе не из-за этого Томкин выбрал Мисаву.

— Я вас не понимаю.

— Томкин настаивал на Мисаве по той же причине, почему Сато сопротивлялся на передаче Мисавы вам. Компания вовлечена в какую-то крупную операцию. Мы не знаем ничего, кроме названия: “Тэндзи”. Одно название черт-те чего стоит!

— И что бы ни представляло из себя это “Тэндзи”, оно создается в Мисаве?

— Да, мы думаем, что это так. Хотя у “кэйрэцу” есть там офисы — якобы для управления горнодобывающим концерном, мы располагаем достоверной информацией о том, что добывающая промышленность в Мисаве незначительна. — Минк, как истинный профессионал, сделал выразительную паузу после этого. — Я думаю, русские тоже добыли эту информацию, — присовокупил он.

Николас сразу же насторожился.

— Через Миира?

— Сейчас трудно сказать! — Минк посмотрел на Николаса так, что у последнего не осталось сомнений относительно цели разговора.

— Нет, — сказал Николас, — это не по моей части.

— Напротив! — Минк не отводил от него взгляда.

— Но у вас есть люди, специально для этого подготовленные. Используйте их.

— Уже, — коротко сказал Минк. — Это продолжается уже девять месяцев. Труп последнего они прислали нам в ужасающем виде. Больше нет смысла посылать какого-нибудь из моих. Я сошел с дистанции, да и время мое почти уже истекло.

Николас секунду подумал:

— Вы убеждены, что Миира находится внутри “кэйрэцу”?

— А где же еще Советы могли организовать игру в “диг-даг”, чтобы извлечь максимум информации о “Тэндзи”?

— Похоже на то, что они преуспели в раскрытии тайны куда больше вас.

Последовавшее молчание было красноречивее любого ответа.

— Вы знаете еще что-нибудь о Миира? — спросил Николас, понимая, что тем самым делает шаг в направлении того, чем Минк так настойчиво заставляет его заниматься.

— К сожалению, нет.

— О Господи! Почему бы вам не завязать мне глаза и не поиграть со мной в жмурки?

Минк посмотрел на свои холеные ногти.

— Я слышал, что ниндзя, я имею в виду настоящих ниндзя, — могут убить человека с завязанными глазами, в полной темноте. Я слышал, что они могут обмануть самую бдительную стражу, среди ночи появляться и исчезать в любом месте, где захотят, изменять внешность самым удивительным образом.

— Все это так, — сказал Николас, — но для вас я не стал бы этого делать.

— А вы будете делать это не для меня. Ни в коем случае. Вы можете считать, что это “гири”. Томкин передал вам свою ответственность, значит, вы обязаны сделать это ради него. Я уверен, он попросил бы вас сам, если бы был здесь. Кроме того, слияние не будет иметь смысла, если Советы успели внедриться в “Тэндзи”.

И Николас понял: теперь ничто не имеет значения. Ни то, что он думает о Минке, ни то, чего Минк добивается от него. Это “гири”. Без выполнения долга человеческая жизнь превратилась бы в беспорядочную мешанину бессвязного шума и бессмысленных поступков. Когда он шел сюда около часа назад, он не собирался заниматься делами, которые его не касались. Но Минк подстроил все очень ловко: это было “гири”. Лично Минку Николас ничем не обязан, и тот это знал. Но с Томкиным все обстояло совсем по-другому.

Николаса охватили сомнения: как ему теперь быть с убийствами в “Сато петрокемиклз”? Были ли они делом рук Миира? Это казалось ему невероятным: работа Миира требовала анонимности и тишины. Поэтому он решил не говорить о них Минку. Кроме того, он дал Сато слово не говорить об этом ни с кем, хотя формально это относилось только к первому убийству.

— Что вы знаете о “Тэндзи”? — спросил он, помолчав.

— Японское правительство уже вложило в этот проект четыреста миллиардов иен, и это только начало.

— Господи, да что же это такое?

— Мы с вами можем лишь гадать об этом.

Минк встал.

— У меня больше никого не осталось, честно вам говорю. — Он подошел к окну.

Поливальные автоматы возобновили работу, их струи обдавали стекла градом капель.

— Теперь, я думаю, пришло время назвать имя человека, подписавшего эту шифровку.

При упоминании о враге Минк насторожился.

— Ах, да! У вас хорошая память. Она была подписана Проторовым. — Минк обернулся. Блестящие струи на стекле бросали тени на его лицо. — Виктор Проторов, мой друг, является начальником Девятого управления КГБ.