Когда мне исполнилось всего восемь лет, умерла моя мама…

Моя добрая, нежная, любящая мамочка с огромными невероятными бирюзовыми глазами, смотрящими на меня с искренней любовью и непередаваемой нежностью, УМЕРЛА!!!

С её смертью разрушился и мой радужный мир…

В довершении ко всему мой отец почти сразу же после окончания траура женился на её сестре – близняшке Карри.

Эта подлая женщина – вероломно ворвавшаяся и в нашу семью, и в наши жизни – во время бушевавшей в наших краях чумы, стоившей мне матери, потеряла мужа и дочь, которая была моей ровесницей. Но я не смогла смириться с их браком, не смогла ей сочувствовать в её горе, не смогла понять причины их столь скорой свадьбы. Я не хотела мириться с её присутствием в нашем доме, в наших жизнях. Ведь она стала постоянным напоминанием мне о том, что я потеряла, и я возненавидела её за боль, терзающую меня.

Возможно, мне было бы проще смириться с браком отца, если бы его избранницей стала женщина, не похожая на мою маму…

Возможно…

А возможно – и нет…

Я – любимая всеми и до крайности избалованная – никогда не была тихим и беспроблемным ребёнком, во мне всегда боролись – словно два начала? – ангел и чёртик, и верх надо мной брал то один, то другой. Видимо, поэтому мама всегда меня называла ангелом, а папа – чертёнком.

Но сейчас…

После свадьбы папы и ПОДЛОЙ тёти Карри я буквально съехала с катушек. Словно чёртик внутри меня запер ангела в лабиринте, и тот – как не пытался! – никак не мог найти выход. Ведь я обожала маму и отца, у нас была счастливая, дружная, любящая семья…

Но однажды всё изменилось, мамы не стало, а отец привёл в дом ГАДКУЮ тётю Карри…

Сразу после их свадьбы отвратительная в своём притворстве, одетая в нежно-голубое – именно того оттенка, который так любила мама – пышное свадебное платье, с необычно блестящими триумфом глазами ЛЖИВАЯ тётя Карри ласково мне сказала:

– Маргарет, я сделаю всё, чтобы вы были счастливы. Если хочешь, то можешь называть меня МАМОЙ, – и она протянула ко мне руки, пытаясь обнять.

Господи, мамино лицо…

Мамины глаза…

Мамин голос…

– Тебе никогда не стать мне мамой… – ответила я и обернулась к отцу. – Папочка, выгони её, ну, пожалуйста. Пусть мамы нет, но разве нам плохо вдвоём? Я обещаю, что буду очень послушной… Обещаю, обещаю, ОБЕЩАЮ!!! – я, глотая слёзы и сложив ладошки в молящем жесте, смотрела на отца, но он был непреклонным.

На его уставшем, осунувшемся за последние несколько месяцев лице не отразилось ни одной эмоции. Тяжело вздохнув, он отвёл в сторону свои такие похожие на мои зелёные глаза.

– Однажды, Чертёнок, ты всё поймёшь… – устало сказал он, положив свою крупную ладонь на подрагивающее плечо моей МАЧЕХИ.

Я же была в отчаяньи.

– Мне не нужна поддельная мама! – выкрикнула я и, наконец не выдержав, заплакала навзрыд, некрасиво всхлипывая и размазывая слёзы кулачками по лицу.

Отец попытался меня обнять и успокоить, но я вырвалась из его рук и убежала, закрывшись в своей комнате.

Я проплакала всю ночь, но наутро у меня созрел план: я не дам ЕЙ жизни в нашем доме, она горько пожалеет о своём вероломстве…

С того момента я шла на все возможные и невозможные ухищрения, чтобы насолить мачехе…

Я портила её вещи, хамила, провоцировала на скандал, один раз даже подожгла её волосы…

За что отец первый раз в жизни наказал меня, лишив на несколько дней не только сладкого, но и запретив видеться с моей любимицей, золотистой пони Зарёй – последним подарком мамы. Это стало для девятилетней меня серьёзным испытанием, но я не сдалась, продолжив свою небольшую войну…

Отец раз за разом пытался меня урезонить, но я считала его предателем, а её – захватчицей. Я была глуха к их аргументам и доводам рассудка. В конце концов, мы с отцом почти совсем перестали разговаривать по душам…

Часами, сидя запертая в наказание в своей комнате, я вовсе не сожалела о содеянном. Вместо этого – словно под диктовку чертёнка внутри меня – я упорно разрабатывала план дальнейших «военных действий». Я не узнавала саму себя, я стала ОДЕРЖИМА идеей избавиться и от НЕЁ, и от её притворной доброты, и от навязчивой любви к НАМ.

Однажды мачеха зашла ко мне в комнату после моей очередной выходки. Её лицо было печально, а взгляд – настороженным.

Я натянуто улыбнулась, пытаясь понять, зачем она пришла.

Что ей нужно?

Как она вообще посмела войти ко мне без стука?

– Дорогая… Нам необходимо поговорить… – её голос был лишён каких бы то ни было эмоций, что раздражало и заводило меня ещё сильнее.

В такие моменты мне становилось просто жизненно необходимо вывести её из себя, заставить наконец показать своё истинное лицо: