Так еще ни разу не опробованный в бою «люгер» дважды дернулся в руке, и гитлеровец сломался в поясе, отчего-то резко нырнув головой вперед. Подивиться столь неожиданной траектории падения Степан не успел, разглядев за его спиной дюжего морского пехотинца с самозарядной винтовкой в руках, прикладом которой он и отоварил фашиста по хребту.

— Не стреляй, братва, свои!

— Не стреляю, — устало выдохнул Алексеев, опуская оружие.

Снова ударил короткой очередью пистолет-пулемет Аникеева. Старлей резко обернулся, успев заметить, как сползает обратно попытавшийся вылезти из командирского люка немецкий танкист в дымящемся черном комбинезоне. Второго панцермана, с лязгом распахнувшего створки боковой башенной дверцы, застрелил Степан. А больше никто из охваченного огнем боевого отделения выбраться и не пытался.

— Отходим к дому, бэка рвануть может! — рывком поднявшись на ноги, Алексеев подхватил под локоть Аникеева, толкнул вперед. Подгонять морпеха с СВТ не пришлось, тот и сам все отлично понимал. — Бегом!

Подобрав свой пистолет-пулемет, дернулся, было, следом. И замер, разглядев на земле до боли знакомый предмет. Перочинный нож, тот самый поддельный «Викторинокс», что он потерял на минометной позиции, а Ванька нашел! Видимо, выпал из кармана Аникеева, а тот и не заметил. Теряя драгоценные мгновения, наклонился, подбирая — в этот миг ему отчего-то показалось, что это важно. Размахнувшись, швырнул, словно давешнюю гранату в сторону горящего танка, ухитрившись попасть точнехонько в боковой люк, из которого вырывалось яростно ревущее пламя.

Широко улыбнулся, потеряв еще пару секунд:

— Хрен вам, а не Ванька! Не его там откопали, не его! Нет больше никакого артефакта, б…! Все, нет его больше!

И в этот миг в горящем танке взорвался боекомплект.

Как уже бывало время будто бы замедлило свой бег: старлей видел, как приподнялась подброшенная внутренней детонацией башня; как из-под погона выплеснулось слепящее полотнище огня; как подскочили, словно лишившись веса, выбитые крышки люков.

Еще доля секунды — и ударная волна отшвырнула тело старшего лейтенанта, могучим ударом впечатав в промерзшую новороссийскую землю.

Сознание отключилось, погружаясь в вязкое небытие, где уже ничего не было — ни времени, ни пространства, ни боли, ни мыслей — вообще ничего…

[1] Степан имеет в виду известное стихотворение В.В. Маяковского «Товарищу Нетте — пароходу и человеку», посвященному убитому в Латвии в 1926 году при защите дипломатической почты советскому дипкурьеру Теодору Ивановичу Нетте. В его честь был назван пароход, до переименования называвшийся «Тверь», а впоследствии и еще два судна.

[2] Краткая инструкция по использованию РПГ-40 и РПГ-41 наносилась прямо на корпус, в виде трафаретной надписи или бумажной наклейки с текстом. Как именно это выглядело, можно посмотреть в интернете.

[3] М.И. Пузырёв — конструктор советских противотанковых гранат РПГ-40 и РПГ-41.

Командир отдельного батальона морской пехоты, подполковник Ткачев[1] раздраженно прихлопнул по столу ладонью:

— Значит так, сержант! Во-первых, никто тебя ни в чем не обвиняет, успокойся. Во-вторых, ты, как ни крути, последним видел своего командира живым, оттого и вопросы. И — да, рапорт я твой читал, причем внимательно. Но вопросы остались. Так что рассказывай подробненько и по минутам, как все происходило, когда движок после гидроудара заглох.

Сержант Санька Никифоров тяжело вздохнул:

— Товарищ старший лейтенант скомандовал всем наружу выбираться, через верхние люки. Это я четко запомнил — Витька Васильев от растерянности вниз полез, вот он на него и прикрикнул, мол, сдурел что ли? Приказал добираться до берега вплавь, там и на самом деле совсем недалеко было, до мелководья буквально считанные метры оставались.

— Уверен?

— Абсолютно. Когда дизель заглох, бэтэр почти сразу передними колесами в дно ткнулся, оно там круто на подъем идет. Тарщ лейтенант так и сказал, мол, метров пять проплывете, а там и дно нащупаете. Он больше волновался, чтобы пацаны автоматы не утопили, мол, не отпишемся потом.

— Ну, личное оружие вы не утопили, молодцы, — саркастически прокомментировал сказанное стоящий возле окна замкомбата майор Михальчук. — В отличие от своего командира…

— Сергей Михайлович, — не оглядываясь, буркнул Ткачев, — не встревай, пожалуйста. Продолжай, сержант.

— Так что продолжать-то? — шмыгнул носом Никифоров. — Я через свой люк вылез, да в море сиганул. Сперва волной накрыло, балла на три штормило. Ну, вынырнул, понятно, да поплыл. Метров через семь дно ногами нащупал, как тарщ старший лейтенант и говорил.

— А Алексеев почему сразу следом не вылез? Или ты так спешил до берега добраться, что даже и не оглядывался?

— Как это не оглядывался?! — вскинулся морской пехотинец. — Вот как дна коснулся, сразу и обернулся, узнать, как у него дела! Думал, может помощь понадобится.