Будь верен пророку,

Будь славе вернее.

Своим изменивший

Изменой кровавой,

Врага не сразивши,

Погибнет без славы,

Дожди его ран не обмоют,

И звери костей не зароют. .

Месяц плывет

И тих и спокоен,

А юноша воин

На битву идет.

Главой поникнув, с быстротою

Гарун свой продолжает путь,

И крупная слеза порою

С ресницы падает на грудь...

47

Но вот от бури наклоненный

Пред ним родной белеет дом;

Надеждой снова ободренный,

Гарун стучится под окном.

Там, верно, теплые молитвы

Восходят к небу за него,

Старуха мать ждет сына с битвы,

Но ждет его не одного!..

"Мать, отвори! я странник бедн

Я твой Гарун! твой младший сын;

Сквозь пули русские безвредно

Пришел к тебе!" "Один?" "Один!.."

"А где отец и братья?" "Пали!

Пророк их смерть благословил,

И ангелы их души взяли".

"Ты отомстил?" "Не отомстил...

Но я стрелой пустился в горы, .

Оставил меч в чужом краю,

Чтобы твои утешить взоры

И утереть слезу твою..."

"Молчи, молчи! гяур лукавой,

Ты умереть не мог со славой,

Так удались, живи один.

Твоим стыдом, беглец свободы,

Не омрачу я стары годы,

Ты раб и трус-и мне не сын!.."

Умолкло слово отверженья,

И все кругом объято сном.

Проклятья, стоны и моленья

Звучали долго под окном;

И наконец удар кинжала

Пресек несчастного позор...

И мать поутру увидала...

И хладно отвернула взор.

И труп, от праведных изгнанный,

Никто к кладбищу не отнес,

4S

И кровь с его глубокой раны

Лизал, рыча, домашний пес;

Ребята малые ругались

Над хладным телом мертвеца,

В преданьях вольности остались

Позор и гибель беглеца.

Душа его от глаз пророка

Со страхом удалилась прочь;

И тень его в горах востока

Поныне бродит в темну ночь,

И под окном поутру рано

Он в сакли просится, стуча,

Но, внемля громкий стих корана,

Лежит опять под сень тумана,

Как прежде бегал от меча.

СКАЗКА ДЛЯ ДЕТЕЙ

Умчался век эпических поэм,

И повести в стихах пришли в упадок;

Поэты в том виновны не совсем

(Хотя у многих стих не вовсе гладок)

И публика не права между тем;

Кто виноват, кто прав - уж я не знаю,

А сам стихов давно я не читаю

Не потому, чтоб не любил стихов,

А так: смешно ж терять для звучных

строф Златое время... в нашем веке зрелом,

Известно вам, все заняты мы делом.

Стихов я не читаю - но люблю

Марать шутя бумаги лист летучий;

Свой стих за хвост отважно я ловлю;

Я без ума от тройственных созвучий

И влажных рифм - как, например, на ю.

Вот почему пишу я эту сказку.

Ее волшебно темную завязку

Не стану я подробно объяснять,

71

Чтоб кой-каких допросов избежать;

Зато конец не будет без морали,

Чтобы ее хоть дети прочитали.

Герой известен, и не .нов предмет;

Тем лучше: устарело все, что ново!

Кипя огнем и силой юных лет,

Я прежде пел про демона иного:

То был безумный, страстный, детский бред.

Бог знает где заветная тетрадка?

Касается ль душистая перчатка

Ее листов-и слышно: c'est joli?.. '

Иль мышь над ней старается в пыли?..

Но этот черт совсем иного сорта

Аристократ и не похож на черта.

Перенестись теперь прошу сейчас

За мною в спальню - розовые шторы

Опущены - с трудом лишь может глаз

Следить ковра восточные узоры.

Приятный трепет вдруг объемлет вас,

И, девственным дыханьем напоенный,

Огнем в лицо вам пышет воздух сонный;

Вот ручка, вот плечо, и возле них

На кисее подушек кружевных

Рисуется младой, но строгий профиль...

И на него взирает Мефистофель.

То был ли сам великий Сатана,