– Именно то, что мне нужно, – подумал он.

Он пересёк площадь, поглядывая через плечо, не следует ли за ним кто-нибудь. Никого.

Повернув ручку боковой двери, Франк вошёл в церковь. Несмотря на внешнее освещение, внутри было темно. Он врезался в ряд выставленных в центре сидений. Один из стульев упал на пол с грохотом, резонируя в трансепте под куполом. В темноте он нащупал спинку, схватил и поставил стул на место. Падение не вызвало реакции. Внутри церкви было сыро и холодно, но к счастью, никого не было.

Франку показалось, что он увидел нечто похожее на исповедальню в укромном месте, где можно было укрыться. Это был большой резной шкаф, именуемый малой ризницей в православной церкви, где хранились облачения священников. Он зашёл в ризницу и попал в своего рода хранилище церковной одежды, затерянной под плотно прилегающими вешалками. Раздвинув вешалки, он снял часть одежды, набросив на себя, чтобы согреться. К задней стенке было приставлено сиденье со спинкой. Усевшись подальше от посторонних глаз, он тут же заснул. Вновь возникло лицо Царицы, парящей вокруг него и угрожающей всем своим видом.

Преследующим охранникам вряд ли придёт в голову искать его в церкви. Ему ничего не оставалось делать, как ждать, расслабиться и поспать, воспользовавшись моментом затишья. Надо было подумать, что делать дальше. Если бы не сон, шести часов, проведённых в кладовке с одеждой, было достаточно, чтобы сойти с ума. Франк больше не мог оставаться в замкнутом пространстве. При свете дня его разбудил шум. Поп, облачённый в позолоченную ризу, вошёл в церковь. К счастью, он не добрался до ризницы, которую самонадеянно оккупировал Франк. Он зажёг дюжину свечей и в мерцающем блеске слабого огня начал молиться с песнопением. Так он обошёл все иконы в позолоченных окладах, задержавшись подольше у одной, изображающей мадонну с младенцем. Похоже, верующие не очень торопились на мессу. Без сомнения, их удерживала по домам непогода, сильная вьюга и сугробы снега.

Где-то через час священник ушёл, завернувшись в длинную чёрную накидку с высоким воротником, скрывающим длинную седую бороду. Было холодно и голодно. Очень хотелось есть, так как он растягивал продукты, что оставались в рюкзаке. Ноги от неподвижного сидения в деревянной ризнице затекли и окоченели. Он начал злиться, что не мог выйти из укрытия, так как стали прибывать прихожане, а свет сквозь витражи начал заливать помещение. Сначала вошёл мужчина, затем группа пожилых женщин.

Пожилой мужчина в пальто с меховым воротником держал в руке шапку. Он встал на колени в десяти метрах от ризницы, где прятался Франк, и будто окаменел. Уж не умер ли он от холода, застыв в таком положении, подумал Франк. Его неподвижность, продиктованная верой, казалась умопомрачительной, похожей на безумие. Стайка молодых женщин, щебеча, появилась в церкви. Они заняли боковую часовню и начали петь в несколько голосов. Часовенка, где пели женщины была прославляла Богородицу, чья деревянная раскрашенная статуя находилась в центре в окружении пластиковых цветов. Франк осторожно отодвинул красную занавеску посмотреть, что происходило внутри. Мало-помалу прихожане, помолившись, покидали церковь.

Наступили сумерки. Сквозь окна пробивался свет уличных фонарей, тускло освещающий алтарь. В голубом освещении особенно была привлекательна богоматерь с младенцем в золотом окладе. Входная дверь издала приглушённый звук, проводив последнего посетителя. Он остался один в церкви. Вздох облегчения вырвался из груди.

Франк вышел из своего укрытия. Ноги полностью затекли, тело было скованно. Он сделал несколько упражнений, чтобы вернуть телу гибкость. Затем вернулся в своё убежище, достал последнюю бутылку водки из рюкзака и сделал большой глоток. Оставшуюся провизию, хлеб и холодное мясо, он проглотил сразу же, запивая алкоголем.

– Нужно раздобыть еду, – пробормотал он, глядя на дно рюкзака, а затем мысленно прибавил. – Также выработать стратегию, как выбраться отсюда. Меня преследуют люди, наёмники, чтобы убить. Я в незнакомой мне стране, в неизвестном месте.

На землю опустилась ночь. Уличные фонари потухли. Глубокая тьма накрыла церковь. Он было собрался выйти из убежища, чтобы продолжить путь, как слабый шум напряг его внимание. Кто-то осторожно открывал боковую дверь. Сквозь образовавшееся отверстие просочился луч фонарика. Быстро пробежавшись по отштукатуренным стенам, он остановился в центре алтаря. Расплывчатый силуэт, плохо различаемый за лучом фонаря, сказал кому-то другому на неизвестном Франку языке:

– Я іду вакол царквы, вы ніколі не ведаеце, сабакі паказваюць, што кірунак.

Второй что-то проворчал в ответ, и свет второго фонарика заплясал на стенах каменной обители. Франк бросился в задний угол своего укрытия, надел рюкзак и достал пистолет из кармана пальто.

Две тени блуждали внутри святилища, тщательно осматривая помещение. В какой-то момент лицо одного осветилось светом фонаря. Это был человек средних лет, похожий на чиновника, в очках толстой роговой оправы, которые сидели на носу как две большие лупы. Казалось, он раздражён и с нетерпением ждал окончания поиска.

Франк почувствовал прилив ненависти. Среди них могли быть те, кто пытал его и смеялся, когда измывались над его телом. Мысль о мести не давала покоя. Он мог бы избавиться от двух типов сразу выстрелом в голову, но шум детонации мог привлечь внимание других преследователей. Он вспомнил про широкий кухонный нож, что прихватил из комнаты охранника. С одним он бы справился, но их было двое. Они разделились и пошли каждый вдоль противоположной стены. Высокие стены церкви были украшены сверкающими окладами, освещёнными светом от витражных окон, изображающих библейские сцены: голубой пастух, пасущий стадо овец, распятие Андрея Первозванного на косом кресте и какой-то святой старец с бородой, держащий в руке церковный посох.