Тут чародей остановил мою наперсницу.

— Одна, — сказал он скрипуче, явно имея в виду меня.

— Подожди здесь, — шепнула я ей.

Хайден указал ей на низкий пуфик, и Элле послушно уселась. Она вздохнула с облегчением, а у меня, напротив, от предстоящей беседы тряслись поджилки. Интересно, меня не выкинут из замка за попытку убийства?

Мы долго поднимались по узкой винтовой лестнице. В отличие от комнаты внизу, где горел камин, тут стоял промозглый холод. Я сжала зубы, чтобы не стучали, и, мужественно цепляясь за ледяные перила, шла вслед за чародеем. Хорошо, что путь оказался недолог.

Но, к сожалению, внутри, в комнатке почти под самой крышей, было немногим теплее, чем на лестнице. И темно — но темнота вмиг рассеялась, когда Хайден сделал невнятный быстрый пасс.

Я заозиралась: довольно просторная комната со множеством шкафов, высоким столом типа бюро и креслом с высокой спинкой — и другим столиком, низким, с пузатыми ножками, втиснутым между двумя такими же низкими креслами.

— Садись, — кратко бросил чародей, указав на одно из кресел.

Мне показалось что-то странным в этой фразе, но я сделала, как велели. И, только опустившись в кресло, подпрыгнула, сообразив.

— Вы говорите по-русски?!

Неприветливое лицо Хайдена рассекла усмешка.

— Вы... я... — я запнулась, сама не понимая, что хочу спросить. — Вы из нашего мира?

Уже озвучив догадку, я поняла, что она ложная. Хайден хоть и выглядел здесь необычно, говорил по-русски с тем же самым хорошо мне знакомым акцентом Лина. Он был местным.

— Вас научил Лин?

Чародей покачал головой. Присел напротив, сделал ещё одно движение руками, напрягся — и я почти увидела, не глазами, а не знаю чем — как потекла энергия, формируясь в сложный загадочный символ. Этот символ мгновенно накалился, засиял, и от него потекло тепло.

Я невольно протянула к нему руки.

Странно. Я думала, он будет ругать меня за то, что только что произошло, но он вёл себя так, будто ничего не случилось. Даже ни слова не сказал в упрёк. Может, конечно, всё ещё впереди...

Хайден водрузил символ на стол, и он встал там, как диковинное украшение.

— Батарейя, — с акцентом сказал чародей, кивнув в его сторону.

Хоть сердце и было не на месте, я всё равно улыбнулась. Конечно, на настоящую переносную батарею это походило мало, но изящество замысла было налицо. Хорошо магам. Не нужно заботиться о камине, захотел тепла — сделал.

Тут я заметила на столике украшения в знакомом пластиковом пакете. Золотые и серебряные цепочки, кольца, браслеты — всё вперемешку.

— О... так Лин для вас их взял.

Хайден, посерьёзнев, кивнул.

— А зачем они вам? И почему вы говорите по-нашему?

— У вас очень тонкая работа, — чародей коснулся пакета, вскрыл его и вывалил украшения на стол. Потом потянулся назад и взял с полки что-то, тоже положил на стол. — Посмотри, ты поймёшь.

Стоило взглянуть, как я действительно поняла. Здешние украшения выглядели топорно. Массивные перстни, крупные камни, неровные и тоже крупные звенья цепочек. По сравнению с этим принесённые нами с Лином вещи смотрелись очень изящно.

— Но какой толк вам от этого? Продавать?

Хайден покачал головой:

— Учиться.

Снова потянулся куда-то назад. На стол легли бумажные листы — не тонкие и белые, как у нас, а толстые, жёлтовато-бежевые, разного размера и с неравномерными муаровыми разводами. На этих листах были в подробностях зарисованы самые разные кольца, соединения, звенья, огранки, способы крепления драгоценных камней — уйма всего.

Хайден, тыкая в рисунки, стал объяснять мне детали, которые я с трудом понимала из-за обилия терминов. Теперь он не казался мне ни хмурым, ни неприветливым. Так, обычный мужчина средних лет, несколько замкнутый и неразговорчивый — пока дело не касалось его конька. Тут он рассуждал с жаром:

— Аэлин богата рудой. У нас есть золото и серебро. Это ценный металл сам по себе. Но если придать ему форму, если научиться делать такие же тонкие вещи — наши украшения захотят везде. Мы будем одевать все королевские дворы мира. Кроме того, на тонкую работу лучше ложатся защитные и оберегающие заклинания, это тоже большой плюс.

Я молча кивала, не в состоянии вставить ни слова в эту горячую речь.

Оказывается, вот и чём думал Лин, когда скупал в ломбарде драгоценности. Да и всё остальное, от оружия до всяких мелочей вроде фонариков и зонтов, во всём прослеживается эта мысль — беспокойство о своей стране. Желание сделать её сильнее, богаче и защищённее.

— Значит, вы жили у нас? — я проследила, как чародей бережно собирает украшения обратно в пластиковый пакет. — Долго?

Вместо ответа Хайден повернулся ко мне спиной, снял со стены рожок и проговорил в него:

— Отправь наверх бутылку вина и что-нибудь из закусок, — и повесил рожок обратно.

Обернулся и, видимо, узрев священный ужас на моём лице, снова усмехнулся. А минуты через три, когда заказ доставили на ручном лифте — именно так я бы назвала корзину с припасами, покачиваясь, появившуюся в открытом окне — так и вообще в голос рассмеялся.