Шрифт:
Весь день он не находил себе места, и наконец решился: не будет Пушкина, не будет и оскорбительных стихов. Подумаешь, Пушкин, тоже мне персона! Не военный, не изобретатель, а так, поэт. Много ли от поэтов толку?! К черту Пушкина, к черту всех, кто мешает ему жить спокойно!
Ночью ему не спалось: в голове роились мысли о том, как лучше все это провернуть. И, наконец, он решился.
Прибыв на работу, он приказал секретарше никого к себе не пускать и набрал пароль доступа к недавно созданному и совершенно секретному Стирателю, только вчера принесенному к нему в кабинет для ознакомления с принципами работы и подписания всех необходимых бумаг для его дальнейшего использования. Едва дисплей прибора включился, Петр Петрович и набрал в строке «ФИО» слова «Александр Сергеевич Пушкин». Полазив по Интернету, он ввел в строку «Даты жизни» следующее: «6 июня 1799 года – 10 февраля 1837 года». А в строку «Дополнительные данные» слова «Русский поэт, драматург и прозаик». Не колеблясь ни секунды, он нажал на большую красную кнопку «Стереть из истории человечества» внизу экрана.
И стёр. Пушкина. Навсегда. Буд-то его и не было вовсе.
Проведя эту операцию, он услышал осторожный стук в дверь. Петр Петрович едва успел выключить Стиратель и погасить экран дисплея. Как ни в чем не бывало он сел в свое начальствующее кресло и откинулся на высокую спинку.
– Захъдитье! – повелел Петр Петрович, не узнавая своего голоса.
– Зрадтсвюйте, Пьитар Пьитравыч! – поздоровался с ним вошедший в помещение подчиненный.
«Чтьё етта зыа хриеюень? – подумал хозяин кабинета. – Чегьё онь тюкьое ниссет?»
– Вась нымедлэнна приосить к сюббе ночальныикь, – сказал вошедший.
– Гровиритье пё рускаи! – закричал в ужасе Петр Петрович.
– А яйа и гровирью пё рускаи, – отозвался вошедший, удивленно пожимая плечами.
И тут Петр Петрович задрожал всем телом и упал прямо на ковер под начальствующим креслом, теряя по дороге сознание.
Вернуть его к жизни прибывшим врачам так и не удалось.
Контакт.
Когда на районе приземлился корабль с пришельцами, его обступили со всех сторон, с интересом разглядывали, щупали, стучали по борту. Некоторым даже удалось нарисовать на его поверхности несколько граффити.
И тут в корабле открылся люк, появился один из пришельцев и произнес:
– Приветствую вас, жители планеты Земля! Хочу порадовать вас и сказать, что вы не одни во Вселенной!
– И чё? – произнес Вован, поправил кепку и сплюнул шелуху от семечек себе под ноги.
Лучше бы они нас убили.
НЛО зависло над Землей где-то с год назад. Инопланетяне, довольно противные с виду, угрожали всякими напастями, даже сказали, что могут нас тут всех убить, если мы навсегда выключим телевизоры. Но мы не поддались и послали их куда подальше.
Они повисели, повисели и все-таки убрались обратно к себе. Едва они улетели, как у всех в мире перестало работать телевиденье. Напрочь его вырубило.
– Что же будет в 12567 серии про Хорхе и Лусилью, найдут они пропавшую дочь или нет? – переживала моя жена в тот день, когда телевиденье перестало работать. – А как же теперь я буду жить без «Давай поженимся»? Теперь что же и «Поле чудес» не будет? Ей-богу, лучше бы они нас убили!
Переместитель.
Город, в который уже раз за день накрыло дождём. За стеной воды расплывались очертания соседних домов, и утро походило на вечер. Капли отбивали чечётку на жестяных подоконниках и змеями извивались по стеклам домов и машин. Однако, как стихия ни старалась, утопить город у нее все-таки не получилось.
А люди… люди вокруг него несмотря на такую мерзкую погоду и такие гнетущие облачные пейзажи продолжали как ни в чем ни бывало спешить по своим делам, радоваться жизни, часто были приветливы и готовы помочь друг другу. Было такое ощущение, что своими улыбками и добродушием они стараются возместить недостаток солнца. Ему нравились эти люди. Нравилась эта река. Нравился этот Город-на-реке-Неве. Незнакомый и прекрасный.
Он стоял на набережной и смотрел на противоположный берег Невы. Дождь все не переставал. Вода от души капала и лилась на его шляпу, на его длинный плащ, на его костюм… Он был уже весь насквозь мокрый, но его это мало заботило. Он любовался. Любовался, как волны бьются о пристань и штурмуют далекую крепость, кажется, она называется Петропавловской…
Он достал пачку сигарет, распечатал, достал одну, прикурил и с удовольствием затянулся.
«Все-таки в этой человеческой привычке есть что-то непостижимое, что-то влекущее повторять и повторять однажды полученное удовольствие», – подумал он.
– Дождит. Забавное все-таки слово, правда? – услышал он рядом с собой женский голос.
Это была девушка. Молодая и хорошенькая. Как и многие в этом городе. Странно, но все эти последние дни он видел эту девушку несколько раз, но всё время издалека. А сейчас, вблизи, она показалась ему особенно красивой.
– Да, дождит, – отозвался он.
– В этом слове столько смысловых оттенков, вы не находите? – продолжала девушка. – Серость, грусть, уныние, безнадёжность и безысходность. Это одно из немногих слов, которое в одиночку может представлять собой целое предложение. Этим все сказано. Не нужно ни дополнений, ни пояснений, ни описаний, ни еще какой-либо подобной словесной мишуры.