Шрифт:
– Отлично! Продолжаю дальше! Мама этим утром решила, что пора рожать, папа против ничего не имел. Появляюсь я! Папа в восторге: «О Боже! Спасибо тебе за дочь!» – и нарекает меня в честь Бога. То есть одним из имен Бога – «Эль»!
– Ну-ну. Что дальше? – Пыль усмехнулась.
– И тут! – Эль придала голосу трагизма. – И тут появляется еще один младенец! Они, конечно, этого никак не ждали и понимают, что их жизнь навсегда изменилась.
– Чо-о-о-о? – прогнусавила Пыль.
– Не копируй маму! Не «чо», а «что»! Вернее, «Кто»! Появляешься ты! Папа в шоке, мама в истерике! Он понимает всю трагичность положения. Тут одного бы прокормить, а нас двое! Папа утирает скупую мужскую слезу себе, обильные женские слезы маме и произносит: «Крепись, Нельгда! это Судьбаа-а-а-а», то есть ты!
– О, Один! Какое же ты трепло! – Пыль расхохоталась.
– Ничего и не трепло! Вот мы и получились, поскольку двойняшки – «Божественная Судьба», а если одним словом, то «Проведение»!
Пыль захохотала как полоумная.
– Ой, не могу! Я сейчас умру от смеха – ха-ха-ха… У тебя мания величия, Эль! Божественная ты моя! Ха-ха-ха… – продолжала она хохотать.
– Правильно тебя папа переделал в Пыль,! Ты глупая, пустая хохотушка! – Эль сложила руки на груди и тряхнула головой.
– А-а-а-а! Не могу больше! Прекрати! Мы получаемся «Пыль Бога»! Нет, «Пыльный Бог»! О, мы с тобой – «Божественная Пыль»! – как безумная рассмеялась Пыль.
Эль попыталась нахмуриться, потом улыбнулась… и тоже расхохоталась…
«Минутка безумия» была окончена, мозги очищены и готовы к логическому мышлению.
– Ну, что? Пошли? – все еще улыбаясь, предложила Эль.
– Да, пора. Если мы продолжим «Минутку безумия», то она грозит перерасти в длительное, многочасовое сумасшествие, – ответила Пыль.
Глава 5
– Эль, а Эль… Давай отдохнем, а?
Ягодок покушаем. Ла-а-апки уста-а-а-ли… – захныкала Пыль.
– Не нуди, Пыль! Ведь только вышли. И потом, мы итак почти с полной левитацией идем. Знай только ноги переставляй. Осталось идти-то всего – ничего.
Действительно, тропинка, замысловато петляющая между толстых сосновых стволов, неожиданно оборвалась. Лес закончился.
– Ну? И стоило так самозабвенно страдать, милая Пыль? Вот мы и на опушке. Посмотри, какая красота. Ты ведь у нас художник! Набирайся впечатлений.
Пыль остановилась, смахнула с вспотевшего лба прилипшую паутинку и ворчливо пробормотала:
– Можно было и долететь. Что за глупая идея ходить пешком, когда есть возможность конфигурировать крылья.
Эль только хмыкнула в ответ, а Пыль, оглядевшись, добавила:
– Но ты права. Очень милое местечко!
Девчонки подошли к «Моховой поляне». Мох обрамлял огромные черные камни и полностью покрывал те, что поменьше. Издали казалось, что это гигантская тарелка с манной кашей (с комочками и изюмом).
Двойняшки шли по мягкому бело-голубому ковру ягеля, приятно пружинящему под ногами. Мох был хрупок и сух, и топтать его было очень жалко (в горах все растет медленно, а погубить все это можно мгновенно и очень легко).
Именно поэтому девчонки пошли в почти полной левитации.
В отличие от всех других конфигураций (или трансформаций), неполная леви-конфигурация, представляла собой некоторое уменьшение гравитации, однако без «воспарения»(что являлось полной левитацией) и видимых физических изменений (типа крыльев, чешуи или каких-либо других признаков, характерных для второй и третьей конфигураций. Левитация, однако, была почти полной, поскольку даже попадавшиеся под ноги грибы(разноцветные поганки, крепенькие, желтые маслята и огромные подосиновики) оставались целехонькими. И только дождевики «взрывались» под их ногами, как маленькие вулканчики.
Наконец поляна (скорее, поле, поскольку была она очень большой) закончилась и сестренки начали подниматься сначала по довольно пологому, а потом становившемуся все круче и скалистее склону Горы. На высоте альпийских лугов уже начал попадаться первый на их пути, он же последний в этом сезоне, но все еще оставшийся в распадках, сильно подтаявший снег.
– А вот и «Плато звенящей тишины», – тихо, словно боясь спугнуть эту самую тишину, сказала Эль.
Перед девочками открылось широкое пространство, усыпанное первыми, уже почувствовавшими приближающееся лето, цветами. Вдоль русла ручейка еще лежали остатки снега и льда. Тишина здесь, если не считать журчания воды, перекатывающейся по камешкам, действительно была идеальной. Со всех сторон нависали скалы, которые не пропускали ни звука извне.
– Да-а-а-а, поэтичное название, – тожепочти шепотом подтвердила Пыль. И добавила: – Тишина такая, что в ушах звенит. Красота-то какая. Посмотри, какой чудной «снеголед»…
Снег, и вправду, был необычным. Собственно, это и была смесь из снега со льдом. Льдинки в каком-то причудливом рисунке перекрещивались под разнообразными углами меж собою, как россыпь разнокалиберных, разбитых вдребезги стекол.
– Хоть раз бы попасть сюда в солнечный день, – Эль с сожалением подняла глаза к небу.