Тихая летняя тёплая ночь, в тишину которой через несколько минут ворвался вой сирены. Подошел к калитке, открыл. Из уазика вылезли несколько полицейских и два человека в штатском.

– Что у вас тут произошло?

– Пойдёмте покажу. Только тихо, дети спят.

– Да… наделали вы делов, глядя на труп пробормотал нетрезвый хмурый капитан.

– Давайте уже протоколируйте, ножик возьмите, мои отпечатки не сотрите ненароком.

– Понятых надо. Где возьмём?

– Погодите, соседям позвоню.

Сонные соседи пришли быстро. От увиденного мгновенно очнулись.

Капитан составил протокол, взял подписи у понятых, и те покинули место преступления переполненные впечатлениями.

Человек в штатском, сухощавый парнишка – криминалист лет двадцати двух сделал фотографии трупа с разных ракурсов, ножа, положив рядом с ним линейку, следы взлома двери, валявшуюся у двери монтёрку.

Другой человек в штатском, бородатый здоровяк, судмедэксперт, сопя, натянул перчатки, приложил пальцы к шее убитого, раскрыл ему веки и посмотрел в зрачки, расстегнул рубашку и прорезиненными пальцами раздвинул раны на груди, пробормотал: задеты жизненно важные органы. Этот (ткнул резиновым пальцем) – прямо в сердце. Так и запишем: смерть наступила от множественных колюще-режущих ранений не более часа назад.

Капитан позвонил куда-то, вызвал труповозку, которая приехала довольно быстро. Медбратья загрузили в неё труп и увезли.

– Да …. дела …., – затянувшись сигаретой произнёс капитан. Ну что, поехали в отделение оформляться, Иван Николаевич?

– Секунду.

Он подошёл к онемелой жене, взял за плечи и сказал:

– Меня сейчас увезут, а ты замой кровь от этого подонка, пока дети спят. И возьми себя в руки. Если в клетку не посадят, вернусь ещё до обеда. Постарайся успокоиться, любимая.

Было без малого пять утра…

В отделе капитан – оперативник сел за стол, скинул с головы фуражку, обнажив лысину пятидесятилетнего семьянина, о чем свидетельствовала фотография в рамке на столе. Стал заполнять бланк письменных объяснений участника преступления. За всем этим со стены с безразличием наблюдал портрет Путина.

… Его не стали брать под стражу, отпустили под подписку о невыезде. Куда он от следствия денется. По базе «Спарк» ни в чём предосудительном замечен не был. Юрист прокурор в прошлом. Семья, дети. Даже любезно подбросили назад на служебном уазике. Дети так ничего и не узнали.

… Убитым оказался двадцатичетырехлетний гастарбайтер, гражданин Таджикистана Гаджиев Курбан Смиражудинович, который пару недель назад прилетел в Россию на заработки. Его подельника так и не нашли.

Вскоре Ивана телефонным звонком вызвали в отдел для предъявления обвинения в совершении убийства, то есть умышленном причинении смерти другому человеку, то есть в совершении преступления, предусмотренного Статьёй 105 УК РФ. Наказание по статье – лишение свободы на срок от шести до пятнадцати лет.

Прочитав и подписав постановление о привлечении в качестве обвиняемого, Иван спросил следователя майора: а почему не хотя бы Статья 108? (Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны).

Следует заметить, что убийство при превышении пределов необходимой обороны нынешним Уголовным кодексом карается исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок.

– Почему-почему. По кочану. Сам знаешь, мы навешиваем по более тяжкому преступлению. Если что, суд переквалифицирует на более мягкое.

Часть 2. Наказание

В зале публики было немного. Скучающий прокурор обвинитель при капитанских отливающих серебристой голубизной погонах, с отсутствующим видом рассматривающий свои ногти, таджичка, мать убитого, – изможденная женщина с испуганными глазами лет сорока пяти, плохо понимающая по-русски, в цветастом платке на голове, пять – семь неопрятно одетых молодых таджиков, злобно поглядывавших на подсудимого. И жена с широко раскрытыми глазами, то и дело прикладывающая к ним платок.

Судья, дородная тётка лет пятидесяти в черной мантии с белой манишкой под тройным подбородком и холодным безразличным взглядом, долго и нудно зачитывала обвинительное заключение. Закончив, изрекла:

– Подсудимый, вам понятно обвинение?

– Да.

– Вы признаёте себя виновным?

– Признаю, убил, но действия мои предварительным следствием квалифицированы неверно. Таджика я убил в состоянии необходимой обороны – Статья 37 УК РФ. Скажу больше: повторись та ситуация, поступил бы так же. Мой дом, моя крепость, века назад сказано было.