– Ладно, не злись. Объясни, почему ты всё держал в тайне, не говорил. Я ещё думал куда ты так часто начал пропадать? А главное, откуда у тебя деньги появились? Я думал ты связался с бандитами и продаёшь наркоту и что ты скоро обязательно поспросишь сказать полиции, что весь вечер пробыл у меня дома.

– Стэнли, ты говнюк! Так обо мне думать!

– Шучу я, не обижайся.

–Ладно, но я запомнил. Ты знай, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Аха-ха-ха. Жди и оглядывайся. Я подшучу над тобой, когда ты не будешь этого ждать. А теперь хватит шуток, сейчас я говорю серьёзно: ты должен понимать, что я тебя сегодня привёл не в контору для эскорта, здесь совсем другая история. К ним обращаются не дальнобойщики, которые хотят за пару баксов отодрать девку в кабине своего грузовика. К ним идут очень влиятельные люди, которым не хватает чего-то в этой жизни. Там клиентура, которая охренела от количества бабла на своём банковском счёте, вседозволенности, всеобщего восхищения и лелеяния. И всё равно им чего-то не хватает, они мечутся, эти суки не знают, чего они хотят, что им надо от этой жизни. И вот, они приходят в БДСМ. И ясное дело, они не хотят, чтобы кто-то об этом узнал, поэтому нам надо держать язык за зубами, причём конкретно за зубами. Болтливость там не прощается. Поэтому и хорошо, что ты ничего не подозревал, значит я всё делал правильно.

Повисла тишина. Я не находил слов. Я не мог согласиться, но и отказаться был не в силах. Гомер всё правильно говорил. Я сидел без денег, без постоянной работы, без будущего.

– Стэнли, работая там ты прекратишь ныть о том, что ты испачкал свои последние чистые джинсы. Ты купишь себе нормальную одежду в кои-то веки. А вообще принимай решение конечно сам. Вот, держи сотню, заплати за наше пиво, мне некогда с тобой его допивать, пора на работу.

– А зачем сотню дал? Это же очень много!

– Что бы если ты всё-таки откажешься, то купил бы себе новые джинсы. – Весело прокричал Гомер и быстрыми шагами ушёл.

Я остался один, словно заядлый алкоголик, сидеть за стойкой. Ещё немного выпил. расплатился и вышел. День уже сменился вечером. Стало прохладно. Я поднял вороты своей джинсовки и тихонько побрёл по улице.

Как я к двадцати четырём годам оказался здесь? В таком положении? Всем моим родным нужна помощь, мне она и самому нужна. Я наконец это признал. Я боялся самого себя. Я не мог взять и сказать себе – Стэнли, ты у обочины, пора что-то делать. Нет, моя гордыня не признавала этого, говорила мне, что мне только-только двадцать и всё еще впереди. Но шли годы. А ничего не менялось: я прозябал, я оказался в болоте, которое засасывало меня всё глубже и глубже.

Может и правда, взять и согласиться? Я же не иду в преступную банду торговать наркотиками, а всего лишь воплощать «потаённые желания» клиентов. Нет, не клиентов, а клиенток! Да, клиенток. Я же написал в анкете, что я гетеросексуал и они должны учесть мои предпочтения.

Я еще с полчаса шатался по улицам. Поднялся ветер и я, словно осенний лист, носился по его направлению. Уже совсем стемнело. На душе было тяжело. Я совсем не понимал, чего мне ждать, что от меня будут требовать, смогу ли я вообще справляться со всем этим. Но Гомер как-то умудряется работать, стал хорошо одеваться, больше не хнычет, что не хватает денег, даже переехал из своей холостяцкой конуры в нормальную квартиру.

Я остановился, еще раз перебрал всё в голове и вызвал такси.

Город, как всегда, окутали дождливые тучи, пригнанные ветром с океана. Моросил противный мелкий дождь. Хотя я и прожил здесь всю жизнь, но так и не смог привыкнуть к такой погоде. А кому она может понравиться? Ветра, дожди, туманы, а зимой редко выпадающий снег тут же превращается в мерзкую кашу на улицах. В общем очень депрессивная и мерзкая пагода. Я уткнулся в вороты своей джинсовки.

Я оглянулся, словно за мной кто-то следил, а я опасался быть замеченным. Я уже стоял у здания своей новой работы.

Стэн, что же ты делаешь? Я нажал на кнопку звонка.

Тишина.

Я нажал ещё раз. Никто не спешил мне открывать.

«Какой же я дурак, зачем я сюда пришёл?» Корил и мучал себя я в голове. Ворох сомнений, неуверенности, может даже небольшого страха накинулись на меня. Но при этом я как наяву слышал слова Гомера: «Ты давно помогал своей сестре? Матери? Себе в конце концов давно новую куртку покупал?» Меня это задевало. Я не мог с ним спорить. Он был на сто процентов прав. Мать тянула нас одна, двоих: меня и сестру. Да, я приносил какие-то деньги домой, но это была мелочь по сравнению с тем, сколько раз мама мне помогала. Пора бы уже становиться самостоятельным и настоящим мужчиной в семье. Не важно, как я заработаю денег, но я должен это сделать. Я хочу увидеть улыбку матери, радость сестры, вспомнить эмоции, которые, кажется, остались в далёком беззаботном детстве.

Моя рука вжалась в звонок.

– Ну давай же, открывай, – Шипел я себе под нос. – Вы все уснули что ли там? Или это знак свыше что бы я убрался отсюда?

Но тут я услышал уже знакомый стрекочущий голос через динамик:

– Представьтесь.

– Стэн Уилсон, – ответил я и сразу поднял голову в сторону камеры над дверью.

Щёлк.

Наконец мне открыли.

Я буквально ввалился внутрь. За стойкой так же сидела невозмутимая Магдален, уткнувшись взглядом в монитор компьютера. У неё так же было очень большое декольте, из которого буквально вываливалась грудь. Кажется, она любит пощекотать нервишки посетителям. Она была одета в тёмное, приталенное платье, которое выделяло все её сочные формы.

– Мистер Уилсон. Наша компания рада вас видеть и поздравляет с правильным решением. – Сухо оттараторила администратор, даже не подняв глаз.

– Не обращайте на неё внимание, Стэнли, – Я услышал голос Долорес, – Магдален наша любимая Медуза Горгона. Она ведёт себя суше, чем трава в поле в жаркое лето. Вот и сидит у входа. А могла бы веселиться вместе с нами!

Долорес стояла в дверном проёме. Она облачилась в чёрный латексный костюм, который подчёркивал каждый изгиб её невероятно красивого тела. Она была похожа на женщину-кошку. Я сглотнул слюну. Администратор недовольно кинула на Долорес взгляд, как будто та мешала ей проводить священный обряд встречи у ворот.