Через сорок минут, не переставая полыхать, авианосец опрокинулся на борт и затонул.

И снова крейсер

«Этот русский Battlecruiser, конечно, корабль большой, но видали и поздоровее, у тех же янки. Пусть и не в таком классе – это объяснили прибывшие с ним военные. Но даже эти солдафоны осматривались с вполне здоровой оценивающей утилитарностью – “железо” оно и есть “железо”».

Время – молчаливые минуты в тесном лифте и в коридорах, пока они шли вслед за русским капитаном, позволило справиться с наплывом впечатлений.

Эта короткая пауза давала возможность по-другому взглянуть на собранные факты, которые никак не удавалось построить в логическую последовательность, хотя бы с приблизительно понятной оценкой происходящего.

Потому что, к его стыду – прагматичного и здравомыслящего человека, на первое место становились именно впечатления.

Наблюдаемое на командном пункте быстродействие и технологичная функциональность боевых систем крейсера, заученная, без лишних телодвижений работа экипажа, всё это производило показательный эффект.

Он не следил за радиолокационными метками в координатных сетках мерцающих мониторов, в которых ничего не понимал, а смотрел на старшего помощника капитана с фамилией птицы-хищника [47] (как ему перевёл Альберто). Он и похож был чем-то на птицу, ожидая попадания ракеты в британский самолёт, азартно открыл рот и лишь при уничтожении противника, словно заглотив жертву, захлопнул свой хищный клюв.

«А потому что нельзя забывать – русские летают в космос! Это показатель!» Этой мыслью можно было бы отшлёпать по хвастливым детским попам выпускников Королевского авиационного военного колледжа в Крануэлле, как и к вящему огорчению зазнаек из Вест-Поинта и Аннаполиса [48] .

Американцы, изображая русских в шапках-ушанках, с топорами и балалайками, скрывают за напускным пренебрежением если не откровенный страх, то как минимум настороженное ожидание чего-нибудь эдакого под заголовками «Эти могут!» и «Абсолютно непредсказуемые!».

И принимая эту данность: «смогли» скрытно спустить со стапеля махину в 26 тысяч тонн, «смогли» незамеченными совершить поход в несколько тысяч миль, он совершенно не мог ухватить за хвост эту русскую «непредсказуемость».

Москва хотела торгануть оружием, при этом даже не за наличку, а бартером. Но! Американцы, эти хитрые лисы, которые якобы объявили о своём посредническом нейтралитете, недвусмысленно дали понять – «если Буэнос-Айрес воспользуется помощью Советов, США окажет всестороннюю поддержку Англии».

И русские получили от аргентинской стороны отказ. Однако присылают боевой корабль, при этом не признают его своим! Не признают на официальном уровне! Эдакая хитрая комбинация, по сути авантюра! Но восхитительная авантюра! Нет никакой военной помощи, а есть частное судно, поступившее на службу Аргентине!

И тут, обозначив свою позицию против британцев, русские вдруг решили уйти. Изменились планы? Получили другие инструкции? Как бы ни пытался выглядеть непроницаемым этот русский капитан, было видно – он тяготился этими переговорами и ему было плевать на наши предложения. Он действительно собирался уходить!

Пока британцы не атаковали. Вот после этого настроение русского изменилось. Или это был торг? В таком случае – свою партию он играет прекрасно.

А это значит, что капитан крейсера наделён особыми полномочиями и инструкциями. И именно он сторона договора! И отговорки о неполадках с космической связью вполне закономерны при вероятной слежке американцев, как и заикания о встрече с посольскими Советов – всё та же игра при недоверии.

Как бы там ни было, стоило ещё раз похвалить себя за верное решение – подсунуть британцам информацию об участии русских в потоплении «Конкерор».

Расчёт, правда, изначально строился на том, что произойдёт дипломатический скандал и конфронтация между блоками, что в какой-то степени отвлечёт и ослабит позиции британцев. Но Москва поступила более чем неожиданно. И получилось, как получилось.

Так или иначе русские заинтересованы, и договор состоится. Так даже проще – без долгой дипломатической волокиты. Другое дело, как будут выполняться условия контракта – перевод денег на счета или всё тот же бартер, пока неясно.

Проводив взглядом компанию гостей во главе с командиром, Скопин первым делом накрутил акустиков – чтобы бдели! Вышел на крыло мостика – оглядеться в мощный оптический визир, да и вообще подышать, так сказать, проникнуться обстановкой моря.

Штормит, морозно, леера обледенели, щербато зубатясь сталактитами сосулек. «Бельграно» по-прежнему поддымливал на траверзе, за ним чуть дальше угадывался эскорт.

Вернувшись в рубку, озадачил вахтенного:

– Свяжись с нашим «крестником»… – увидев непонимание, пояснил: – «Бельграно»! Мы его почитай от смерти спасли, вот и несём ответственность теперь за тех, кого мы выручали! Так вот, пусть тоже озаботятся противолодочным поиском, если и дальше хлюпать по морям-океанам желают.