Арса пошла дальше по улице, а Шорднэм свернул налево.

По описанию Канира, нужный дом должен находиться в самом конце переулка, где-то близ речки… Не мешало бы все-таки спросить… Вон навстречу идет какая-то толстая ведрис с кошелкой. Определенно, из местных…

Поравнявшись с женщиной, Шорднэм снял шляпу и, вежливо поклонившись, сказал:

— Простите за беспокойство, ведрис! У меня только один вопрос!

Женщина бегло осмотрела внушительную фигуру загорелого бородача и приветливо ответила:

— Пожалуйста, спрашивайте.

— Я ищу дом профессора Нотгорна. Знаете, того, что держит орангутанга. Это, кажется, в этом переулке?

Женщина насторожилась и уже более внимательно осмотрела Шорднэма.

— А зачем вам профессор Нотгорн?

— Да так просто. Хочу навестить старика, поболтать с ним о разведении обезьян в Гирляндии!.. Впрочем, я шучу, не сердитесь! Я принят к профессору на службу и сегодня должен явиться…

— Да вы не Рэстис ли Шорднэм из Марабраны? — вскрикнула женщина.

— Вы угадали, ведрис. А вам откуда известно, что профессор ждет меня? Или об этом знает весь Ланк?

— Об этом не знает никто, кроме самого ведеора профессора и его домашних!

— Значит вы, ведрис…

— Я домоправительница профессора Нотгорна. Но вам не повезло, ведеор Шорднэм. Мой хозяин внезапно заболел, а доктор Канир в отлучке. Во всем доме остались только я да Кнаппи, не считая больного профессора, с которым абсолютно невозможно сейчас говорить. Так что я, право, не знаю, как мне с вами быть…

— Вот это номер! Но что же мне делать, ведрис?! — воскликнул Шорднэм, пораженный таким неожиданным оборотом дела.

— У меня сейчас в гостях местный аб, очень добрый и образованный человек. Он обещал помочь хозяину. Приходите попозже, ведеор Шорднэм, может, к тому времени хозяин опомнится.

Женщина указала рукой на конец переулка:

— Видите красную крышу с башенкой? Это и есть дом профессора Нотгорна. Приходите, ведеор Шорднэм, в два часа. А теперь извините меня, я очень спешу…

Аб Бернад стал понемногу приходить в себя. Во рту было нестерпимо сухо, отяжелевший язык еле ворочался. Он хотел попросить воды, но вместо слов из его горла вырвался какой-то хриплый стон. И тут он открыл глаза. В голове все еще шумело. Сквозь дикий хаос каких-то фантастических ассоциаций прорывались тревожные отрывки смутных воспоминаний.

Наконец он сообразил, что лежит в кабинете профессора Нотгорна. Вспомнилась Нагда, готовившая завтрак, и от этого еще сильнее захотелось пить. Сделав над собой усилие, аб поднялся и сел. В тот же миг где-то совсем рядом раздался тихий, но дьявольски злорадный смех. Аб Бернад глянул в ту сторону и увидел самого себя сидящим в кресле у профессорова стола. Разумеется, он далеко не сразу осознал смысл и значение происходящего, так как чувствовал себя еще слишком плохо. Он просто смотрел на себя самого, как в зеркало, хлопал глазами, слушал свой собственный смех и усиленно старался понять, что все это значит. Он был уверен, что это какое-то нелепое наваждение, которое вот-вот исчезнет. Чтобы поскорее избавиться от кошмарного видения, он решил протереть глаза. Но стоило ему поднять обе руки и посмотреть на них, как он чуть не умер от разрыва сердца: вместо рук он увидел две страшные, волосатые звериные лапы с черными ногтями. Остальное ему досказало зеркало, по-видимому нарочно поставленное на стул возле дивана.

Смех у стола оборвался. Нотгорн, завладевший телом аба, свистнул и щелкнул пальцами. Аб Бернад вздрогнул и, выронив зеркало, посмотрел на своего врага. Тот по-прежнему сидел в кресле, но теперь аб разглядел в его руке тяжелый парабеллум. Одновременно раздался его голос. Вернее, это был собственный рокочущий голос аба, но с нотгорновской жесткой интонацией.

— Слушайте вы, ведеор аб! — сказал Нотгорн. — С этой минуты вы больше не ланкский аб, а просто орангутанг Кнаппи, выдрессированный профессором Нотгорном. Забудьте, что вы умеете говорить и действовать, как человек. За малейшую попытку взбунтоваться, за единственное слово или угрожающий жест я немедленно пристрелю вас, как взбесившегося зверя, и, конечно, отвечать за это не буду! Ваше тело я вам верну, если вы добросовестно сыграете свою роль до конца. Мне не нужна ваша жирная оболочка. Я отнял ее у вас лишь потому, что мне понадобилось убрать вас на некоторое время с дороги. Кроме того, ваше тело для меня удобнее, чем тело моего лохматого друга Кнаппи, так как оно мне дает возможность работать и появляться среди людей… Вы поняли мое предложение? Если да, то кивните и все.

Аб Бернад поспешно кивнул. Говорить он все равно не мог, так как рот и горло у него пересохли от страшной жажды. Нотгорн, видимо, знал об этом. Как только аб кивнул своей непривычной обезьяньей головой, профессор тотчас же спрятал пистолет в карман сутаны и подал ему кружку с водой. Аб схватил ее своими длинными цепкими лапами и осушил до дна чуть ли не одним глотком.

— А теперь сбросьте халат и следуйте за мной! Мне пора завтракать. Нагда уже несколько раз стучала в двери.

Аб не посмел не подчиниться столь категорическому приказу. Он оставил халат профессора на диване и потащился за своим тираном, не имея на теле ничего, кроме рыжей звериной шерсти.

Нотгорн привел аба в столовую. Здесь, за столом, уставленным яствами, уже восседала принарядившаяся Нагда. Абу казалось, что он сгорит со стыда перед этой доброй женщиной. Но она, увидев обезьяну, лишь крикнула:

— Кнаппи, тебе чего тут надо?! А ну марш отсюда!

— Оставьте его, ведрис Нагда, — вступился за аба профессор Нотгорн. — Он такой милый и добрый зверюга. Представьте себе, он все время находился со мной в кабинете профессора и глаз с меня не спускал!