Но это, опять же, было давно. А то давно, которое произошло настолько давно, что никто не помнит, насколькодавно – это самое давнее давно

По подсчетам ученых, котором нечем было заниматься, обычно именно такой вид давно из всех обозримых оказывается какой-нибудь легендой, так что вопрос о происхождении здания оставался открытым. Кто-то даже предполагал, что здание построено на старом кладбище – но такую теорию применяют практически к любому месту, история появления которого неизвестна.

Точно было одно: все здесь стремилось к минимализму, это, видимо, считалось главным трендом моды, который особо чувствительные к изменениям тут же подхватывали.

Все лишние украшения со здания поубирали. Хотели убрать колонны – но народные возмущения были столь велики, что опоры пришлось оставить. К тому же, горе-дизайнеры вовремя сообразили, что колонны всегда несли не просто эстетическую функцию. Самой ажурной частью осталось крыльцо с навесом. Здесь даже не избавились от маленьких трубящих статуй каких-то ни то фей, ни то муз, ни то птиц, блестящих на солнышке.

Шляпс очень вовремя надавил на тормоза остановился прямо на ступеньках, без сил рухнув на них. Мужчина снял шляпу и посмотрел на встроенные часы – он даже успел на несколько минут заранее!

Списав такое чудо на ускорение от бесчисленных чихов, люминограф отдышался, проверил наличие сумки и, уже не надевая шляпы, шагнул в театр.

Призрачно-зеленоватый дым клубился, собираясь в силуэты черепов, своим потусторонним свечением завораживая до мурашек, которые не ограничивались спиной и пробегались по всему телу.

Ну, по крайней мере, такие эмоции он должен был вызвать на сцене – здесь, за кулисами, он уже всех, мягко говоря, достал. Чудные механизмы скрежетали, извергая ввысь клубы дыма. Мигали магические лампы. Тут и там стояли зеркала, которые копошившиеся работники спешно хватали и несли на сцену.

Глиццерин Пшикс нажал на рычажок – и маячащий в зловещей дымке череп начал постепенно таять, пока окончательно не исчез.

Сплошной дым да зеркала – но сколько же с ними мороки!

Юный Пшикс был очень рад, что сегодня, наконец, все спецэффекты увидит публика. Нужно было удостовериться, что механизмы работают слажено, и вместо жутких образов дым вдруг не начнет собираться во что-то непристойное – это приберегли для другого спектакля. Сам Глиццерин, провозившийся с техникой сутками, считал, что проверять ее за десять минут до премьеры – бред, но начальство настояло.

А настойчивость начальства – все равно, что приставленный к виску пистолет. Особенно, когда ты хочешь стать не просто театральным пиротехником, а главным театральным техником по спецэффектам. И от этой должности тебя отделяет малюсенький шажок. В этой ситуации, настойчивость начальства превращается в самое настоящее дуло танка.

Поэтому приходилось спешно возиться и шуметь за сценой, а потом на сцене – расставляя зеркала и готовя дым.

Глиццерин, не то чтобы особо сильный и мускулистый, скорее словно сделанный из картонки, поднял приспособление и аккуратно понес его на сцену. Занавес все еще был задернут, в зале шумели зрители, и магический свет, который пока не погасили, пробивался на сцену. Установив машину, пиротехник Пшикс посмотрел на чудо-механизм, довольно улыбнулся и скрылся.

Ему нужно было спуститься под сцену, чтобы настроить пару механизмов, которые отвечали за искры, огонь и безопасное подобие взрывов. Вот эти вещи, как он считал, точно нужно было проверять за несколько минут до представления.

Глиццерина с детства влекли взрывы, искры и обилие дыма – какое-то время он даже подумывал стать алхимиком. Но, когда подрос и набрался ума, осознал, что господа алхимики обычно взрывают вещи совершенно случайно, во вред себе, и взрывы эти совсем не красивые. Ну и, естественно, в большинстве случаев несут за собой либо гнев соседей, либо одну-другую лишнюю смерть, это не считая кончины самого алхимика.

А пиротехника и спецэффекты – дело куда более безопасное и красивое! Цветные искры, шипение, дым… К тому же, бесплатная возможность смотреть постановки. Правда, даже здесь безопасными взрывы становятся только когда приноровишься.

Но это уже совсем другая история, которую Глиццерин вспоминает со смехом, а его начальство – со злостью.

Пиротехник Пшикс, человек того возраста, когда ты уже не юноша, но еще и не мужчина, в потертом зеленоватом костюме с оттопыренным воротничком, уже собирался нырнуть в открытый деревянный люк и скрыться под сценой.

– Глиццерин! – раздался басистый голос. Пшикс, свесив ноги в пустоту подвалов, остановился.

– Я все проверил, мы все расставили! Осталось только…

– Ну вот и замечательно, господин Пшикс. А теперь быстро бегите сюда и встретьте этого треклятого люминографа, если он вообще явится.

– А почему я, сэр? Это вроде как… – пиротехник не успел договорить, потому что его перебили. Уже потом, задумываясь о произошедшем, Глиццерин понимал, что договори он фразу «это вроде как не мои обязанности», и начальство дало бы ему хорошего пинка.