Станислав окинул его оценивающим взглядом:

– А ты молодец. Если бы я был таким худым, как ты, я бы сломаться пополам боялся.

Велехов усмехнулся:

– Так что делать?

Станислав отправил его вместе с Риром собирать табуретки по дому. Тех, что стояли на кухне, не хватало. Народа много.

В коридоре второго этажа, куда поднялись парни, было тихо и уютно. На позолоченных цепочках с потолка свешивались светильники, пол покрывал зелёный ковёр.

– Здесь спальни, – показывал Рир Никите. – Девчонки справа, мы слева. Но у тебя отдельная комната. А мы вчетвером занимаем вот эту…

Он вошёл в большую спальню с четырьмя кроватями.

Велехов, шагая за ним, спросил:

– Рир, давно знаешь Ивана?

Парень усмехнулся:

– Давно. С детства.

– Даже так, – Никита постарался не показать своего удивления.

– А теперь работаю на него, – добавил Рир. – Ну как мы все, в общем-то.

На этот раз усмехнулся Велехов:

– На его сельхоз предприятии?

– Ага, – невозмутимо ответил Рир.

Прямо так чётко, как будто правду сказал. Никита пристально смотрел на парня. Ну что поделать, умел он ложь от правды отличать.

– А сюда мы приезжаем на отдых. Потому что Дарья – нам всем тётя, – добавил Рир. – А она дружит с Софьей.

Велехов понял, что не ошибся в своём предположении.

– Всем тётка? Так вы все братья? – уточнил он.

– Ага.

– Все родные?

– А куда деваться?

– Все четверо? Все одного возраста?

– Да.

– Ничего себе. Редкий случай, – удивился Никита.

– Подумаешь, мы при рождении по килограмму весили, – отмахнулся Рир.

– И сколько вам?

– А сколько дашь?

– Лет двадцать пять.

– Пойдёт, – кивнул Рир. – Нам столько и есть.

Он вытащил из-под кровати табуретку, поставил, и вдруг взглянул на Велехова, будто тоже захотел что-то спросить, но не знал стоит ли.

– Нам Иван о тебе говорил, – сказал он наконец. – Как получилось, что ты своих родственников не знаешь?

– Я не знаю только Ивана, – пожал плечами Никита, – но это он так хочет. С маминой стороны знаком со всеми. А отец… Его нет.

– Как нет?

– Ушёл от нас. Потом умер. Даже не хочу никого о нём спрашивать.

– Ясно, – с сожалением произнёс Рир, – прости.

Велехов отмахнулся. Дела давно минувших дней.

Табуретки стояли, готовые к выносу из комнаты, только Рир задержался ещё на минуту, найти в шкафу чистую футболку. Свою снял, бросил на кровать.

И Никита увидел на его плече рисунки. Вернее…цепочки изящно выполненных букв и символов, соединённых друг с другом в непрерывный орнамент. Они начинались на груди справа, – символом в виде скрещённых топоров, заключённых в круг, огибали правое плечо, и шли на лопатку. Казалось, надписи нарисованы серебряной и чёрной краской, но вглядевшись в один из символов, похожий на две искусно выполненные снежинки, Велехов понял, что они не нарисованы. Кое-где красивые начертания покрывала кровяная корочка. Краска была залита в глубокие разрезы на коже и прямо в них застыла.

Рир, заметив взгляд парня, торопливо оделся. Он, видимо, забыл об этих надписях, да и боли не чувствовал, похоже.

– Ивану не говори, ладно? – попросил он. – За то, что ты это видел, он меня… не похвалит.

Никита кивнул в знак согласия, но любопытство взяло вверх, и он спросил:

– А что это?

– Раз уж всё равно увидел… – Рир ещё раздумывал говорить или нет, но всё-таки ответил: – Моя родовая надпись.

– И что написано?

– Ну… если совсем просто, то: Риран Черноснежный, оборотень-волк, матери второй сын, старший брат двух. Целиком читать долго, там вся история, – парень отмахнулся. – Какому клану принадлежу, кому служу, в общем, на весь вечер.

Он улыбнулся, глядя на выражение лица Никиты. После такого ответа тот не смог сформулировать уточняющего вопроса и растерянно смотрел на Рира.

Парень, пользуясь этим, невозмутимо подхватил табуретки:

– Пошли, я есть хочу.

Когда они вернулись, стол уже начали накрывать. По всему дому расходились вкусные запахи жареной рыбы, печёной картошки и грибов. Девушки переоделись в синие сарафаны и теперь, как бабочки грациозно порхали у стола.

Все расселись. Сердцебиение Никиты участилось, когда за стол села Арнава и улыбнулась ему. Синий сарафан оттенил цвет её глаз и серебро волос, пышно обнявших плечи. Смотреть на неё можно было бесконечно.

За стуком ложек занялся разговор.

– Мы завтра к озеру купаться или баню истопим? – спросил Рир.

– Здесь лучше, попаримся, – ответил Димка. – Никит, ты как?

– Мне нельзя, – вздрогнул тот.

– С баней возиться дольше, – заметил Станислав, – и вставать раньше.

– Мы на отдыхе или нет? – возмутился Рир. – Дай поспать! Успеем.

– Всё, ужинайте, – успокоил разговоры Иван. – Банные вопросы завтра.

Рир, заметив, что внимание Велехова приковано только к Арнаве, толкнул того в бок локтём.