Были на кухне и ножи, парочка из которых вполне могли послужить орудиями убийства. Только доказать это можно было лишь при помощи экспертов-криминалистов. Он даже не мог взять нож, чтобы передать его в лабораторию, так как проник в квартиру без санкции на обыск. Без этого все собранные улики даже и уликами не являлись. Чинарский хорошо знал законы. Впрочем, законы его сейчас интересовали меньше всего.

Сотни маленьких емкостей с крышками, в которых Чинарский обнаружил разнообразные специи, только утвердили его во мнении, что он на верном пути. Однако все это тоже не являлось доказательством. Даже если у этого типа не будет алиби на момент убийств всех пяти жертв, все равно его нельзя будет привлечь к ответственности. Да и вообще, может, это не он!

Чинарский распахнул дверцу навесного шкафчика. Он наткнулся на изрядное количество фото. Взял одно, потом другое. Сердце его забилось, словно он ожидал увидеть размещенные преступником изображения в Интернете. Но ничего особенного на фото не было – только разные блюда. Чинарский в течение пяти минут пялился на фото, перебирая их и складывая обратно.

Чинарский заинтересовался стоявшими тут же на полках специями. Он стал вертеть цилиндрические пузырьки, ища ту самую мантауру, которая и привела его сюда. Не найдя таковой, но обнаружив множество диковинных названий, он пожал плечами и захлопнул шкафчик.

Чинарский стоял посреди кухни и чесал затылок. Нет, это он. Здесь не может быть никаких сомнений. Нужно только подобраться к нему вплотную. Взять его тепленьким, на месте преступления. Только как это сделать?

Чинарский прошел по мягкому ковру и осторожно вышел на лестничную площадку. Выдвинул язычок замка и захлопнул за собой дверь. Может, этот придурок и заметит, что щеколды отодвинуты, но ведь в квартире ничего не пропало. Подумает, что забыл запереть дверь.

Спустившись вниз, Чинарский вышел на солнечный двор. Дул сильный ветер, но это было даже кстати: хотелось немного освежиться. Кроме ветра можно было освежиться и еще кое-чем. Поэтому Чинарский взял бутылку «Балтики». Никогда не помешает. А то, что в пиве много спирта, так это только на руку! То есть на мозги. Короче, когда он пришел к Валету, то был уже порядком навеселе.

Валет лежал на своем пружинном диване в майке, трусах и носках с дырками на пятках. Старый облупленный магнитофон играл какую-то итальянскую мелодию. Хоть Чинарский выпил, он сразу же почуял неладное. На захламленном столе, стоявшем рядом с диваном, имело место целое пиршество: дорогая водка, нарезанный толстыми кусками осетровый балык, стеклянная банка красной икры, тонкая палка сырокопченой колбасы, банка мидий в пряном соусе, консервированные кальмары, буханка черного хлеба, помидоры, огурцы, зелень… Дополняли картину несколько серебристых банок джин-тоника «Гордонз».

«Неплохо», – мелькнуло в голове Чинарского. У него не оставалось сомнений в происхождении всей этой снеди.

– А, Серж, – пьяно улыбнулся Валет, – присоединяйся.

– Ты что же, сука, делаешь?! – Чинарский наклонился над Валетом и схватил его за майку на груди.

Приподняв своего приятеля так, что тот сел на диване, он отвесил ему звонкую оплеуху. Валет плюхнулся на диван.

– Ты чего, Чинарский?! – Он засучил ногами и сел поудобнее. – Рехнулся?

– Я те, блядь, дам «рехнулся»! – заорал Чинарский и залепил ему в зубы кулаком. – Тебе сказали – ничего не трогать! Откуда все это?

Он оставил Валерку и принялся обследовать его штаны, висевшие на спинке дивана. Выгреб несколько сотенных стодолларовых купюр и пачку смятых рублей.

– Это что такое?! – Чинарский бросил штаны на пол и, шагнув к Валету, влепил ему еще раз по зубам.

У Валета из угла губ потекла тонкая струйка крови. Он растер ее по лицу ладонью, остатки крови сглотнул.

– Какого черта, Чинарский? – глухо проворчал он.

– Я же тебе сказал: ничего не трогать. – Чинарский, выплеснув эмоции, опустился на табурет перед столом.

– Да кто ты такой, чтобы мне указывать?! – заорал вдруг Валет. – Чмо поганое. Я дело сделал – гони бабки. С тебя пятихатка.

– Не выводи меня, Валет. – Чинарский взял бутылку и налил себе водки в мутный залапанный стакан. Ему просто необходимо было привести себя в норму.

Он выпил залпом водку, взял алюминиевую ложку и зачерпнул красной икры.

– Ты ведь взял это в той хате? – проглатывая икру, спросил Чинарский.

– А где же еще?! – с вызовом наклонился вперед Валерка. – Грех было не поживиться. Я только жалею, что не все взял.

– Ты забыл, что я для тебя сделал?

– Сделал, сделал, – покачал головой Валерка, – все я помню. Только ты теперь никто, Чинарский. Такой же, как и я. Так что не надо мне указывать. Да еще руки распускать…

Если бы Чинарский не так устал, он, наверное, убил бы эту паскуду, которая решила покачать права. Вместо этого он скрипнул зубами. Ему почему-то вдруг расхотелось марать о Валета руки.

Он налил себе еще водки. Ведь Валет, в сущности, был прав – он такой же. Без работы, без семьи, даже женщины постоянной нет. Валька, конечно, не в счет. Эта торговка окорочками, строящая из себя примерную даму…