Дэй подала кувшинчик, почти доверху заполненный жидкой пастой. Морвир со всею аккуратностью вынул пробку. Взял в руки тонкую рисовальную кисточку – самое подходящее орудие труда для мастера, наделенного столь неисчислимыми талантами. И с тихим шелестом принялся переворачивать страницы, нанося на уголок каждой легкий мазок.

– Смотри, Дэй. Быстро, гладко, точно… а главное – осторожно. Предельно осторожно. Что убивает большинство представителей нашего ремесла?

– Их собственные составы.

– Совершенно верно.

В соответствии со своими словами он предельно осторожно закрыл гроссбух, страницы которого успели почти высохнуть, убрал кисточку и закупорил кувшинчик.

– Возвращаемся? – спросила Дэй. – Есть хочу.

– Возвращаемся? – Морвир расплылся в улыбке. – О нет, моя дорогая, это далеко не конец. Ужин еще надо заслужить. Нам предстоит долгая ночная работа. Очень долгая…

– Ты цел?

Трясучка от неожиданности чуть не скакнул через парапет. Аж сердце в груди зашлось. Повернулся и увидел незаметно подкравшуюся со спины Меркатто. На лице ее, едва различимом в темноте, играла усмешка. В дыхании ощущался слабый привкус дыма.

– Чтоб я сдох… ну вы меня и напугали! – проворчал Трясучка.

– Стражники обошлись бы с тобой похуже. – Она потрогала узел веревки на железном кольце. – Ты таки влез туда? – спросила не без удивления.

– А вы сомневались?

– Уверена была, что голову свернешь… если сможешь, конечно, достаточно высоко забраться.

Он постучал по голове пальцем.

– Это мое самое крепкое место. Стряхнули наших приятелей?

– Да, на полпути к проклятой улице лорда Сабелди. Знала бы, что их так легко увести, подцепила бы на крючок заранее.

Трясучка усмехнулся.

– Хорошо, что после подцепили, не то быть бы мне у них на крючке.

– Этого нельзя было допустить. У нас еще много работы впереди.

Он невольно передернул плечами. Как-то забывалось порой, что работа, которая им предстояла, заключалась в убийстве.

– Замерз?

Трясучка фыркнул.

– На родине у меня это летний день. – Откупорил бутылку, протянул ей. – Нате, согрейтесь.

– Спасибо, не ожидала такой заботы с твоей стороны.

Она сделала несколько глотков. Трясучка следил за тем, как двигаются мелкие мышцы у нее на горле.

– Я вообще заботливый человек… для наемного убийцы.

– Должна сказать, некоторые из наемных убийц – очень милые люди. – Она отпила еще глоток, вернула бутылку. – Среди нас таких, правда, нет.

– Да уж, мы дерьмо все до единого. И до единой…

– Они в банке? Морвир со своим маленьким эхом?

– Давно уже.

– А Балагур?

– С ними.

– Морвир сказал, сколько времени там пробудет?

– Мне?.. Я думал, это я – оптимист.

Они стояли рядышком у парапета, в стылой тишине, глядя на темную громаду банка напротив. Трясучка неведомо почему нервничал. Сильнее, чем положено человеку, участвующему в убийстве. Украдкой покосился на Меркатто и не успел отвести взгляд, как она тоже посмотрела на него.

– Немного, однако, у нас дел, кроме как ждать и мерзнуть.

– Да уж. Если только вы не хотите подрезать мне волосы еще короче.

– Боюсь, ножницы не удержу, если тебе вздумается раздеться.

Трясучка засмеялся:

– Неплохо… Думаю, вы заслужили еще глоток, – и снова протянул ей бутылку.

– Я вообще веселый человек… для того, кто нанимает убийц.

Чтобы взять бутылку, она придвинулась ближе. Так близко, что у него внезапно загорелся бок, к ней повернутый. Так близко, что дыхание участилось. И Трясучка, не желая выглядеть еще большим дураком, чем выставлял себя все последние дни, отвернулся. Услышал, как она открыла бутылку. Услышал, как сделала глоток.

– И снова спасибо.

– Пустое. Может, еще что надо, начальник, все сделаю, только дайте знать.

Он повернул голову и обнаружил, что она смотрит на него, не отводя глаз, плотно стиснув губы, словно высчитывая, сколько он стоит.

– Есть кое-что еще…

Морвир с отточенной ловкостью приладил на место последнюю полоску свинцовой окантовки и принялся собирать сверкающие инструменты.

– Держаться будет? – спросила Дэй.

– Против ливня не выстоит, полагаю, но до завтра всяко продержится. А к тому времени, надо думать, у банковских служащих будет столько хлопот, что протекающего окна никто не заметит.

Он аккуратно стер со стекол следы замазки и последовал за своей помощницей к балюстраде. Балагур уже успел перебраться по веревке и поджидал их по другую сторону разделявшей два здания бездны. Морвир заглянул за перила. Увидел шипы, каменную резьбу, ниже отвесно уходящую вниз, к мощеной улице, гладкую колонну, мимо которой проходил сейчас, громко топая, отряд стражников с фонарями.

Едва они удалились, Дэй спросила:

– А как быть с веревкой? Когда рассветет, ее могут…

– Предусмотрена каждая деталь. – Усмехнувшись, Морвир вынул из внутреннего кармана маленький пузырек. – Несколько капель сожгут узлы вскоре после того, как мы переберемся. Останется только подождать немного и смотать веревку.