Как называют людей, у которых раздвоение личности?

Это я не про Лёню сейчас.

А про себя.

Будто открылось второе дыхание и на свободу вырвалась другая Алиса. Та, что до безумия хочет забыть обо всём и ответить на эту нежность взаимностью. Та, что знает, как вести себя в такой ситуации и смело показать свои эмоции. Та, что скажет Астахову о своих потаённых мыслях, а точнее о том, что он единственный из всех, кто смог затронуть до самой глубины и беззастенчиво сыграть на струнах души.

Да, такая Алиса тоже существует и сейчас она рвётся наружу, но я из последних сил не пускаю.

Не даю ей возможности обнаружить себя, чтобы Астахов не использовал её и не обидел.

Держу эмоции в узде и лишь в одном проявляю слабость.

Разрешаю…

Изучать меня.

А как раз это он и проворачивает.

Ищет в прикосновениях отголосок, пробирается через кожу, считывает взгляд, прислушивается к стуку сердца.

Зачем ему это?

Что он получит, если узнает, что насыщает меня наслаждением?

Как поступит, если поймёт, что не только моё тело откликается на него, но и внутри что-то расцветает.

Каждый раз, когда он смотрит, как сейчас. Когда сам забывается, приближается и вдыхает запах. Когда от удовольствия закрывает глаза и замирает, извлекая из такой мелочи, как прикосновение губами к едва заметной родинке на моей шее, самое что ни на есть чувство удовлетворения. В такой момент мне кажется, что и Астахова на самом деле двое и сейчас он показывает себя настоящего. Что на короткий миг передо мной такой же скрытый ото всех облик легкоранимого Лёни. Которого он прячет за бронёй из ледяного отчуждения.

За маской, что показывает мне изо дня в день.

— Почему ты? — едва слышно прошептал он, резко сжимая пальцы на моих плечах.

— Что? — вернулась в реальность, фиксируя на его лице взгляд.

На долю секунды мне привиделась вспышка сожаления в его глазах, но он быстро с собой справился.

— Ты хочешь укоротить срок долга? — его голос огрубел и это вывело меня из оцепенения.

— Да. — уверенно ответила я и Лёня резко убрал от меня руки.

— Тогда я даю тебе шанс. Я укорочу твоё пребывание здесь на неделю, если…

— Если? — повторила я, чувствуя, что опять пахнет жареным.

— Если ты до самого конца будешь спать со мной.

Вторая Алиса хотела было запищать от радости, но я вовремя запихнула её обратно.

Извини, подруга, твоё время ещё не пришло.

— Астахов… — сделала глубокий вдох. — Вот ты вроде видный парень, откуда у тебя тогда такие комплексы? Любая захочет. Даже Лола.

— Кто? — не понял сосед.

— Любая. — ещё раз для особенных.

— Но не ты. — уточнил он.

Замолчала. Что ответить?

Да. Я как все.

Но в этом не признаюсь, поэтому немного поломаюсь.

— Почему я? — тщательно вгляделась в него, дабы не упустить проблеск истины.

— Прихоть. — пожал плечами Астахов.

Замечательно. Прям в лоб.

Хотела правды? На, получай.

— А Ваня между нами? — специально напомнила о его раздражителе.

— Твой Ваня здесь ненадолго. — как по заказу скривил презрительно лицо.

Задумалась.

Можно и себе кусочек пирога отхряпать, не только ж всё гаду этому.

— Я соглашусь при условии, если Ваня здесь задержится. — и улыбка на миллион.

— Пока не найдёт другой вариант. И точка.

Чувствую, что пахнет халтурой, но не могу распознать где.

— По рукам. — уступила в итоге я, протягивая ему ладонь для рукопожатия.

И пока парень сжимал мои пальцы, сощурила глаза:

— Чего рожа какая довольная, будто джекпот выиграл?

— Так и есть, Акимова. Ты только что добровольно отдала ключик к поясу верности. — и поцеловав меня в щёку, с самодовольной ухмылкой оставил меня в ванной одну.

И судя по отражению в зеркале, распалённую как чёрта.

ЛЁНЯ.

— Что за чел топчется возле твоей крали? — спросил Горский, определяя причину моего хмурого выражения лица.

— Телохранитель. — буркнул я, зорко следя за тем, как парочка в компании нескольких студентов заняли свободный столик неподалёку от нашего.

— Это что-то новенькое! — удивился Женька, поглядывая в ту же сторону. — Брат нарисовался?

— Если бы. — фыркнул я. — Друг. Перевёлся сюда ради неё. Сечёшь всю серьёзность?