Шрифт:
Вот это удар по самолюбию! Вот это сдача.
Уязвила по полной.
— Ладно. — ей вслед, стараясь сделать ровный голос. — Можно и без поцелуев. Пошли в хамам. Там сразу разденешься. — и шлёпнув её по маленькой округлой попке, вышел за ней из подсобки и напоролся взглядом на начальника.
— Здравствуйте, Антон Васильевич. А я вот тут пытаюсь девушку свою отговорить становиться уборщицей. — и заметив боковым зрением, как вытянулось лицо Акимовой, добил фразой. — Но она и так поняла это. Аллергия на лице проявилась, видите, какая красная? — и пока директор рассматривал смущённую гномиху, взял её за руку и потянул в противоположную от мужчины сторону. — Ну ладно, сейчас окуну её в бассейн с хлоркой и всё пройдёт. До свидания! — и ускоренным шагом подальше.
Глава 27
АЛИСА.
— Хватит пялиться, Астахов. — не выдержала я. — Ты сам просил выбрать купальник в этом магазине!
— Гном, говоря «купальник» я подразумевал не эти верёвочки… — поддел пальцем лямку бикини на моём бедре.
— Это был единственный подходящий! — огрызнулась я.
Он что, думает, мне самой в кайф ходить почти что голой на людях. Но кто виноват, что все остальные купальники с меня слетали и только эти «верёвочки» обтянули поплотнее.
— Надо было тебя в детский магазин вести… — задумчиво поправил на себе плавки парень.
— Пошёл ты, Астахов! — возмутилась я, открывая дверь в парилку.
— Вся твоя грудь у меня на ладони… — попытался объяснить, но тут же запнулся, увидев мой вид сзади. — То есть, я хотел сказать, что у тебя всё видно…
— А ты не смотри туда и жить станет легче. — борясь со смущением выдала я.
Поморщившись от горячего пара, оглядела помещение и выдохнула от облегчения, что кроме нас здесь никого нет.
Судя по ухмылке Астахова, его это тоже обрадовало. Взяв мою руку, он подвёл меня к мраморному лежаку и молча усадил, располагаясь рядом.
Посидев так минуту, поняла, что отвлечься от тела парня мне не помогает даже разглядывание мозаики на стенах.
О каком расслаблении идёт речь?
Закрыла глаза и решила, что буду отсеивать каждую навязчивую мысль о мышцах Астахова с помощью повторения в голове сегодняшней лекции в универе.
И вроде бы даже что-то начало получаться…
Если бы в один момент не почувствовала, как к моей ноге прикасаются шершавые пальцы и не перекладывают её к себе на колени.
Распахнув глаза, растерянно наблюдала, как Лёня увлечённо поглаживал и растирал мне влажную кожу.
— Что ты делаешь? — подала голос, когда его плавные движения переместились выше моего колена.
— Изучаю. — хрипло ответил Астахов, не отрывая взгляда от моего тела.
— А если кто-то войдёт? — запаниковала я, придумывая хоть какую-нибудь причину остановить эту пытку, выворачивающую меня изнутри. От каждого прикосновения Лёни внизу живота стягивался такой тугой узел, что я кое-как справлялась с желанием свести ноги вместе. Дыхание уже давно сбилось, а ладони изрядно покалывало от намерения дотронуться до напряжённых мужских мышц, что перекатывались на руках от усердного растирания.
Вытерев со лба пот, снова прикрыла глаза, ощущая, что разум поплыл и я начала потихонечку терять над собой контроль.
— Если войдут, то прекращу. — сказал парень, прервавшись на миг, чтобы уложить меня на плитке в полный рост и самому принять удобное положение, где бы его руки смогли с лёгкостью доставать до моего живота и выше.
А?
— Нельзя. — приоткрыла я глаза, чувствуя, что ловкие пальцы Астахова уже нагло пробираются под лиф купальника.
На это парень лишь что-то невнятно прохрипел и принялся сжимать мне кожу на руках.
На время расслабилась, думая, что у Лёнечки есть инстинкт самосохранения и запрет он усвоил.
Поняла, что ошиблась на его счёт, когда массаж рук резко прекратился и в следующий момент я задохнулась от того, что Астахов прикоснулся языком к моей груди и медленно слизал капельку, бегущую по ложбинке вниз.
Не отрывая языка от кожи, он повёл влажную дорожку по шее к мочке уха:
— Ложись на живот.
Как под гипнозом выполнила указ и замерла, ожидая его дальнейших действий.
— Твою ж мать. — простонал парень. — Почему я раньше этого не видел?
И прежде, чем я ответила, мои ягодицы накрыли крупные мужские ладони и грубо их сжали.
Открыла рот, чтобы взбунтоваться, но Астахов предусмотрительно меня шлёпнув, сурово процедил:
— Даже не смей мне это запрещать, Акимова.
Хм.
Раньше я бы возразила, но сейчас резко расхотелось.
Слушая этот жёсткий властный голос и ощущая, как горит кожа от мужских нетерпеливых стягиваний кожи, растеклась лужей и впервые испытала дичайшее удовольствие от того, что возбуждаю и довожу до грани своего Астахова.