— Сразу видно, ты, парень, не из местных. — Карлос твердая рука вдруг погрустнел, поблек, обмяк, и тяжело опустился в свое кресло. — Нет у нас больше магов. — Произнес он, глядя буквально сквозь меня. Нет ни защиты, ни лекарства. Маги ушли, исчезли, испарились, будто туман на солнце, а проблем осталось видимо — невидимо. Гоблинская орда на востоке стоит, ждет, когда полки мои слабину дадут, Черные Гномы, супротив своих старших братьев, только и ждут, чтобы стены обрушить. Эльфы — отступники, замучили, право слово. Из — под короны Саландиэль они ушли, и теперь по лесам разбой учиняют. И нет на них управы политической. Силу только понимают. Ну ладно бы войну развязать, но сразу на три фронта я воевать не буду. Кровью королевство захлебнется.

— Ваше Величество. — Я развел руками. — Не могу.

Ну не мог, я, право слово, присоединиться к чужой войне. В моих планах было найти Горта, Марта, или другого сильного колдуна, и при его помощи вернуться в свое время, а там уж как пойдет. Либо в Магический Мир вышвырнет, либо на родную землю. Лучше уж последнее. Даже личей я тогда не боялся. Дома и стены помогают, и на этих тварей управу найду.

Король прикрыл глаза рукой, помолчал немного, но потом вновь улыбнулся.

— Ладно, маг. Считай, как должно. Но хоть подарок прими. Эй, канцлер! Внеси ожерелье!

Спавший у меня на руках Сатана вдруг пробудился, открыл глаза, и, спрыгнув с колен на пол шатра, настороженно прижал уши.

— Экий у тебя котейка, забавный. — Медовым голосом произнес Твердая Рука.

Тем временем полог шатра отдернулся и внутрь вошел Картахан, держа на вытянутых руках парчовую подушку. На этой подушке, утопая в мягкой ткани, лежал тяжелый, богато украшенный изумрудами браслет. Двигался канцлер очень осторожно, и на его лице отражался испуг вперемешку с паникой. Ноги почтенного старца дрожали.

— Хозяин, берегись! — В палатку ворвался Коба, ловко лавируя между двух здоровенных гвардейцев, пытающихся его остановить. Послышался звон стали, хлесткие удары, крик раненых, стена палатки вдруг треснула, развалившись на две части от удара меча, и в королевские покои ворвался Фалько, ожесточенно отбиваясь сразу от четырех нападавших.

Полыхнуло, потянуло паленым и серой, и инфернальный рев Сатаны, в миг заполнившего своей тушей все свободное пространство, заставил солдат содрогнуться и попятиться в ужасе. Я, ничего не понимая, мотнул головой, и еле уклонился от цепких лап канцлера.

Старик тянулся к моей шее. В одной руке он сжимал непонятно откуда взявшийся кинжал, другой пытался пристроить на меня браслет — ожерелье. Удар лапы инфернального зверя отбросил старика прочь, и элегантная вещица запрыгала по земле.

— Что тут происходит? — Заорал я в ужасе. — Вы все тут рехнулись что ли?

— Ошейник! — Коба подхватил с пола подарок Карлоса и что есть силы, швырнул его прочь из палатки.

— Чуть было не влипли. — Убедившись, что войны короля ретировались, а тот, придавленный лапой зверя, затих на земле, Принц крутанул мечом, и полоска стали издала плотоядный вой. — Это ошейник подчинения. Старый артефакт. Я видел их в славном городе Илиноре. Такие дарили самым страшным своим врагам, и те, попав под воздействие заклятия, таящегося в вещице, лишались воли.

— Ну, это уже за гранью добра и зла. — Во мне полыхала ярость. Сердце бешено застучало, грозя вырваться из грудной клетки. Все вокруг заволокло красной пеленой. Звуки стали четче, очертания резче, внутри меня вновь поднималось что — то неведомое, страшное, и полное бурлящей энергии.

Подойдя к бледному, как бумага, Карлосу Твердая Рука, я присел рядом с ним и кровожадно оскалился.

— Что же вы так, Ваше Величество? Я к вам со всей душой…

— Не распинайся, повелитель. — Я обернулся и уперся взглядом в виноватую морду Сатаны. Глаза у инфернального зверя были такие странные, а сам его кошачий облик так чист, что я поневоле забеспокоился.

— Что ты натворил, Сатана? — Хрипло поинтересовался я. Слова мне сейчас довались с трудом, с большим усилием вырываясь изо рта и формируясь в осмысленные фразы.

— Я случайно. — Инфернальная кошка убрала огромную лапу с груди лежащего неподвижно Карлоса. — Я его легонько придавил, а он взял, и хрустнул. Непрочные короли нынче пошли.

Красную пелену как рукой сняло, однако бешенный ритм ударов сердца еще отдавался в ушах.

Я снова присел около распростертого на земле тела, попытался нащупать пульс, но его, как бы я не старался, не было. Впрочем, гадать тут было бессмысленно, так же, как и реанимировать покойника. Грудь Твердой Руки была попросту вмята от одного прикосновения могучей лапы моего питомца.

— Ну, вообще хорошо. — Коба подобрался к выходу из палатки и поделился оттуда. — Хозяин, тут солдат видимо — невидимо. Они арбалеты тащат, такие, на колесиках, вроде стенобитных орудий мощность. И этот носатый жив, коромыслом ему по копчику. Даром, что его наш Сатана легонько приложил. Командует, канцлер. Дорвался.

Фалько поспешил к пробоине в стене и уже оттуда, выдал.

— С моей стороны с десяток панцирных. Нам при всем желании не прорваться. Это — Он с недовольством повертел в руках трофейным клинком. — Не оружие. Таким только врагов смешить, да себя калечить.