– Да, Витюш, - отозвалась я, медленно ступая к нему буквально наугад. Лишь бы нос себе не разбить и не обвариться кофе!

– Иди ко мне, голова так разболелась… С ума сойти, - голос его казался непривычно хриплым, мягким. Стало так его жалко, что под ложечкой засосало. Молча поставив несостоявшийся обед на стол, я осторожно отодвинула мужчину и влезла ему на колени. Почему-то показалось, что именно это ему сейчас и нужно – человеческое тепло.

Подумала немного и поцеловала его в щеку. Не знаю, чем это поможет… По крайне мере, мне приятнее стало.

– Хреновый из меня отец, котик, - выдохнул он мне в губы, крепко-накрепко прижимая к себе.
– Нельзя мне детей.

Я замерла, как вкопанная. Как бы ни хотела я воспринимать слова Лены за чистую монету, в голове непроизвольно впихнуло одно слово – «аборт».

– Ты не хотел бы еще детей?
– мягко спросила я, но голос предательски дрогнул, выдавая истинные эмоции.

Виктор Семенович замер, бросив на меня быстрый взгляд. В полумраке темной комнаты он казался немного растерянным и выведенным из равновесия моим невинным вопросом.

– Котенок, - мягко протянул он мне прямо в губы, поглаживая одной рукой бедро, а другой - щеку.
– Тебе слегка за двадцать. И меньшее, что тебе сейчас нужно – ребенок. Поверь.

Я знала, что он говорил про себя. Может, и неосознанно. Потому как Лена появилась на свет именно тогда, когда мужчине было около двадцати.

Мне стоило чувствовать себя равнодушной и, быть может, поблагодарить его за такое трезвое решение и объективный взгляд на вещи, только в груди что-то больно закололо.

– Вообще-то я про слова Лены об аборте, - отмахнулась я, не желая больше обсуждать наши с ним отношения.

Только что, буквально вслух, Виктор Семенович подтвердил мои нелепые догадки, мол, у нас все несерьезно. На это был расчет изначально, и не стоило теперь расстраиваться. Жизнь есть жизнь. Без иллюзий и розовых очков, которые непременно бьются стеклами внутрь.

– А, ты об этом… Ну, Машка правда пела мне, что залетела, - хмыкнул мужчина, недовольно закатывая глаза. Я так и замерла у него на коленях в полном шоке, в страхе ожидая продолжения. Тогда он тревожно посмотрел на меня и быстро протараторил.
– Не от меня, Аль! Ты чего? Мало того, что по срокам не сходится, так я еще все время предохранялся. Взял ее на слабо, мол, ребенок не мой – иди делай аборт. Так она мне реально бумажку притащила, что сделала. Прикинь?
– он тяжело вздохнул, и было в этом столько вселенской усталости, что я не выдержала и принялась медленно массировать его голову пальцами. Дома на Мурзике натренировалась. Чем он хуже моего котика?
– Только я справки навел. Липовая эта вся история оказалась. Хотела она меня на жалость вывести? Не знаю…

– Жизнь у тебя тяжелая, Витюш. Все от тебя чего-то хотят, - вынуждена была признать я, поерзавши на месте. А все потому, что одна шаловливая ручка все выше пробираясь под моей узкой юбкой.
– А Лена-то как обо всей этой истории узнала?

Мужчина покачал головой, будто данная тема была ему сугубо неприятна. Тогда я активнее замаскировала его голову, и мой дракон окончательно поплыл, веки его закатились. Бинго!

– Не знаю, зай! Зная эту шкуру, небось сама побежала жаловаться к Ленке… - отмахнулся тот, а затем демонстративно принюхался, покосившись на пакет.
– Что ты там такого принесла, а? Пахнет дополнительными занятиями в зале. Я уже и так там живу, котеночек. Я и так старый. Зачем тебе еще и толстый мужчина, а?

Игриво покосилась на него и резко спрыгнула с колен. Виктор Семенович угрюмо запричитал себе под нос что-то неразборчивое.

– Ты самый лучший, Витюш! Самый-самый. А это… Барабанная дробь… Я принесла тебе любовь!

– Себя, что ли?
– саркастично выгнул тот бровь, складывая руки на груди.

Кажется, мой мужчина и близко телевизор не смотрел. Странно на него покосившись, пришлось протянуть ему булочку и пропеть:

– Пара-папа-пам… Вот, что я люблю!

Мужчина усмехнулся, щелкнул пальцами, и одна из ламп в помещении загорелась. Лавиной мне на плечи упала тонна обожания и желания, спрятанная в глубинах его черных глаз. Даже улыбка сейчас выглядела порочной и грязной, выбивающей дух из тела.

– Мне СМС не приходило, что ты деньги с карты снимала, - якобы потянувшись за бургером, мужчина перехватил мою руку и вновь затянул к себе на колени. Я и пискнуть не успела, как оказалась крепко прижата к его набухшей выпирающей ширинке.

– А я и не снимала, - пожала плечами, поддевая пальцами салат айсберг и скормив его мужчине. Он жадно разжевал, не отводя от меня пристального взгляда, будто думал о чем-то совершенно другом.
– Попросила у Галины аванс и решила тебя угостить. Негоже мужчине после порки голодным сидеть. Да, дорогой мой?

– Котеночек… Что же я тебя так… - он нервно вобрал кислород, и на одно крохотное мгновение мне показалось, что он собирался сказать то самое, заветное волшебное слово.
– Обожаю!

– Потому что я очень умная?
– театрально деловито заявила я, едва сдерживая смех. А вот Виктор Семенович серьезно кивнул. Будто вправду так думал.
– И красивая, да?
– Еще один ответственный кивок.
– И, естественно, безумно сексуальная? Прямо очень-очень.

Когда Виктор Семенович и в третий раз кивнул, я вообще прыснула с хохотом, а он вдруг перенял коробочку с фастфудом из моих рук и переложил ее куда подальше.