Он вздернул на меня взгляд полный надежды, лицо заметно побелело, а кадык дернулся.

— Совсем не нравлюсь? — скривился он, отворачиваясь. — Ты признайся честно. Я не обижусь.

Неловко коснувшись его лица, я осторожно повернула к себе, робко улыбаясь:

— Не получится, потому что я уже вас люблю.

И меня накрыл тайфун. Из его губ, властных, требовательных. Жадных, изучающих рук…

— «Ты», — поправил он меня, отрываясь лишь на минуту, когда часы над телевизором пробили двенадцать. — «Ты», Маш.

Конец!