– Ты готов сесть за мое убийство? – осведомился глумливо Карл. – Нет, я в целом, непротив. Твое дело. Но почему все так топорно! Мог бы пожить.

– Поживу! – Джако вдруг снова расплылся в улыбке. – Долго это не продлится. Без тебя в этот раз Энрика убьет Май. Даже, скорее, Мон. Пока она будет оплакивать тебя. Мы, как всегда, исчезнем. А в следующий раз … тебя не будет! И она будет моей!

Карл удерживал на лице выражение вежливо-насмешливого любопытства. А сам старался быстро переварить полученную информацию. И новую порцию воспоминаний. Энрик… Тот, кто всегда в тени… Теперь Карл знал его имя, и… Нет, наверное, этого слишком мало. Потому что все, что сейчас всплывало в памяти, это худой долговязый подросток с каким-то невыразительным лицом.. Почему-то очень бледный для их климата. Зато с роскошной шевелюрой. С тонкими пальцами, которые в другую эпоху могли бы стать пальцами музыканта. Тогда этому мальчишке было всего шестнадцать. Как Мону. Но… Этого мало!

– Ок, – Карл решил вытянуть из ситуации по максимуму. – Ты хочешь, чтобы Май стала твоей. Я даже не удивлен. В этой истории все хотят женщин. Причем, именно тех, которых не могут получить. Это ясно. …

– Не ясно, – тут же завелся Джако. – Ничего тебе не ясно. Как и всегда, высокомерный ублюдок.

– Ну, во-первых, у меня-то семья полная, перед богом и людьми, как говорят, – продолжал практически издеваться Карл. – А во-вторых, даже если и ублюдок, то явно еще и удачливый. Иначе ты бы тут не размахивал пистолетом.

А в голове снова мелькали воспоминания. На этот раз такие дорогие и теплые. Наконец-то, Карл вспомнил лицо матери. Такое родное, теплое. Она не была так уж красива по общепринятым меркам, но для своего сына она была прекрасна. Высокая, с пышными формами, с открытым лицом такой формы, какую сейчас называют «сердечком», с четкими чертами лица, но почему-то негрубыми, а удивительно женственными, и такими добрыми светлыми глазами. Не голубыми, нет. В их краю такое – редкость. Но глаза матери были, как мед с лугов. Как янтарь. И с веселыми зеленоватыми прожилками. Они всегда улыбались, когда смотрели на сына.

– А ведь в чем-то ты прав, Карле, – вдруг успокоился Джако. Он перехватил пистолет, чуть склонил голову, рассматривая брата. – Думаешь, почему я не убил тебя раньше? Хотя бы и неделю назад? Я хотел, чтобы ты все вспомнил. И в том числе свою удачливость. Ведь это мало кому так везет, получить сразу и самую красивую девчонку в Эксе, и самую сильную ведьму. Да и отец всегда выделял тебя. Хотя я и старший.

– Отец вообще никого и никогда не выделял, – чуть холодновато напомнил ему Карл.

Отца он тоже вспомнил. Высокого, ширококостного. Именно в него братья пошли ростом и фигурой. У отца были темные курчавые волосы. Снова очень обычные для тех мест. И почти круглое лицо. Которое наследовал старший. Карл больше пошел в мать, с ее четкими чертами, и высокими скулами. Но никто из детей не унаследовал холодный характер отца. Нет, он любил детей. Но в силу своей чопорности, никогда не показывал своих чувств. Он давал им все, что положено. Воспитание, кое-какое образование, место в деле. Но не любовь и тепло.

– И все же, тебе всегда давалось больше, – не сдавался Джако. – Ладно, отец. Но… И тогда в Эксе, все смотрели только на тебя, и мои друзья сразу становились твоими. В учебе тебе все давалось легко. Май и Мон. Они тоже выбрали тебя. Особенно, Май. Даже Энрик и тот считается с тобой, боится тебя. Даже тогда боялся. В поединках побеждал ты, хотя именно я был лучшим воином. Счет поручали тебе, переговоры тоже.

– Потому что ты всегда давал волю эмоциям, и пропускал простейшие удары, – напомнил Карл. – А счет… Надо было меньше проводить времени с этими самыми друзьями в таверне. Что до Мона и Май… Тут ты тоже никогда не рвался вперед. Ни в одно из наших возвращений ты даже не пытался убить Энрика. И кстати, с чего бы это при таком раскладе ему тебя бояться?

– Да все и всегда давалось тебе, – будто и не слыша его продолжал брат. – Каждый раз! В Париже ты был аристократом, когда я почему-то обычным мясником. Когда мы вошли в Польшу ты был уже лейтенантом, а я только обычным старшиной. Даже здесь, ты майор, а я только капитан.

– Это смешно, Джако, – Карл начал раздражаться. – В Париже я был чумным доктором. И пахал, как проклятый. Второй раз, из-за моего якобы происхождения нас чуть не растерзала толпа. Великая Отечественная… что-то я не думаю, что тебе хотелось поднимать людей за собой в каждую атаку. И вообще, что тебе не хватало, брат? Я же все и всегда делил с тобой!

– А я не хочу, чтобы со мной делились, – он потрясал пистолетом, похоже, забыв, что оружие снято с предохранителя. Карл подумал, как бы этот придурок не ранил бы себя. – Я хочу всем владеть один. Понимаешь? Мне не нужен брат. Тогда в Эксе… Знаешь, я только один раз был счастлив. Когда стоял там на пощади и смотрел на смерть Леони и ее родителей. Ты этого лишался! Навсегда! И я так верил, что в этот момент там, в лесу наемники Энрика смогут убить тебя… Но не вышло. Жаль…

Он чуть успокоился.