Вот это уже серьезно. Как-то сразу неприятно потемнело в глазах и напала слабость. Кирилл зажал рану рукой, прищурился, потому что зрение почему-то начало его подводить. И вовремя майор собрался. Обрадованный удачным ударом, преступник подобрался совсем близко, кинжал мелькнул совсем рядом, видимо, убийца целился в сердце, но… Кирилл резко ударил нападавшего по руке и следом, быстро, пока еще есть силы, замахнулся и постарался хорошенько двинуть преступника в голову. Однако прут прошел по касательной.

Преступник все равно отступил, его рука, похоже, была сильно повреждена, он придерживал ее другой рукой. А кинжал… Кирилл, оседая по борту своей машины, старался хотя бы порадоваться, что оружие отлетело и теперь где-то под днищем. По лицу преступника тепла струйка крови. Надо бы еще раз врезать… Но только прут, оказывается, такой тяжелый… И этот… Он так далеко…

А кто-то рядом хлопает дверьми автомобиля…Кирилл нахмурился. Он все же забыл включить сигнализацию? И где вообще ключи… Так холодно… в машине было бы теплее…И этот… куда он делся? Надо еще раз ему врезать… Майор начал проваливаться в какое-то странное почти блаженное состояние, где тепло и …как-то никак…только вот почему-то очень болит бок…

Его замечательное ничто боролось с болью. Он сам так хотел остаться там, в этой мирной темноте, но очаг в левом боку все разгорался, почему-то холодом и огнем. У пламени был цвет крови и чего-то ещё такого…грязно желтого с коричневым, как в той миске, в Париже во время чумы… Кирилл был слишком упрям, чтобы просто ждать, когда эта мерзость захватит его целиком, он устремился прочь.

Он полз, цепляясь локтями и упираясь коленями. Как тогда, в родном лесу по промерзшей земле. Полз и ждал. Тогда в Эксе он этого не знал. Но теперь…он ждал того голоса, что так часто слышал за последние дни. Голос ассоциировался с Леони, но не принадлежал ей. Возможно, в этот раз ему не повезет, и он умрет, но хотя бы перед смертью, он должен увидеть настоящее лицо той, кому принадлежит голос.

А ведь Кирилл почти помнил это лицо. Вот сейчас, еще немного и он сможет увидеть…если бы еще бок так не отвлекал. И холод…и эта слабость…но надо ползти, еще немного…

– Очнись! – прозвучал приказ. Кирилл вздрогнул. Да! Она здесь. Только пока он никак не мог понять, где звучит ее голос: в его голове или там, в том мире, который он привык считать реальностью.

– Открой глаза, Карл!

Карл… Он как-то весь, всем телом, душой, сердцем откликнулся на это имя. Его имя. Она его позвала! Наверное, это все-таки там. В лесу. Она тогда звала его. И плакала. Кирилл никак не хотел видеть ее слез.

– Открой глаза! Ты можешь!

И тут его хорошенько встряхнули за плечи. Это движение толчком боли отозвалось в боку. Кирилл поморщился и с трудом разлепил глаза.

Ее волосы. Темнее, чем у Леони, красивого оттенка, какой бывает у коры сосен, непослушные, рассыпавшиеся по плечам. Ее лицо. Тоже худое, с чуть вздернутым острым подбородком, с широкими почти кошачьими скулами. Ее вздернутый нос, блеклые веснушки. И ее глаза, яркие, ровно-серые, насмешливые. Нет, там, сейчас, в ее взгляде есть напряжение и страх.

– Ты… – выдавил Кирилл и даже попытался улыбнуться. Его накрыло волной облегчения. Будто он ждал ее не эти несколько дней, а всю жизнь. И вот она здесь. Она, ради которой вообще стоило проживать эту жизнь. Да и все предыдущие. Она, которую он надеялся увидеть, но не помнил еще пять минут назад. Май…

– А ты думал, в этот раз мы тебя бросим? – усмехнулась она. Только за показной насмешкой скрывалось все тоже напряжение. – Держись. На этот раз на самом деле все не так плохо…

И он кивнул. Кирилл мало что понимал. Его благословенное ничто рухнуло куда-то вниз, а вот боль… Да, если бы не облегчение и какая-то совершенно непонятная неуместная радость от вида Май, он бы уже полностью утонул в этой боли и холоде. Но… Теперь все должно измениться. Он же знает… На самом деле это знал Карл, а вот Кирилл не понимал ничего. Но тоже чего-то ждал. Новой волны, теплой, густой, сметающей боль. Ярко-синей, чуть поблескивающей между ее пальцев. Волны силы Май… Эта сила сметала боль, оттесняла холод, неслась по его жилам вместо его же собственной крови. Он понимал, что так и должно быть, но понятия не имел, что это такое на самом деле, и почему он решил, что источником этого является Май.

Май… Кирилл даже не стал удивляться, что это за странное имя. И почему он его помнит. Почему он ждал ее и почти что звал. Он мог бы спросить, но вот сил почти не осталось. Но он обязательно это сделает, когда проснется…

Нет, он даже не удивился. Он мог только улыбаться. Зло и насмешливо. Это же только игра. Из раза в раз это покушение проваливалось. Но… Он так легко мог себе представить слезы и страдание на лице Май, суровость и тревогу Мона. Он даже мог вообразить какая на ощупь у Карла кровь. Мерзкая, липкая, зловонная. Он хорошо знал, насколько она отвратительна. Как и любая кровь. Как и его собственная. Но… когда-то Карл заставил его узнать это, теперь пусть расплачивается за это. В очередной раз. Такой вот привет. Им всем троим.

А дальше… Он с трудом сдержал желание брезгливо поморщиться. Она, эта поганая ведьма, снова осквернит Карла своей магией. Пусть так. Скоро их время придет. И у него будет на один повод больше, чтобы их покарать. Отдать их на суд людской и божий. Отдать очищающему пламени. Это обязательно случиться. Так что, пусть пока Карл еще поживет. Ведь, он хотел верить, это будет их последний раз.

Он все же позволил себе улыбнуться. Но тут же снова стал серьезен. Ему необходимо пережить еще одно испытание. Ведь перед ним сидел теперь тот, кого он отправил против Карла. И это один из лучших воинов этого времени? С перебитой рукой и залитым кровью лицом. Так же воняющий этой липкой дрянью.