— Извинений? — он нахмурился, не понимая.

Может, он не смог вчера...

— Дурак ты и засранец. Я тебе не какая-нибудь шлюха. А-а, ты, наверное, ничего не помнишь, да? Меня зовут Андреа Пуш.

Фак! Андреа Пуш! Дочка одного из основных инвесторов. Как она вообще оказалась в его постели? И что, они трахались?

Марк опустился на край кровать, ладонью провёл по лицу.

— Слушай, я правда ничего не помню...

— Зато помню я.

Марку давно не было так плохо. Во рту — словно десятки котов всю ночь оставляли метки, голова трещала, как не настроенное радио, да ещё эта деваха явно хотела от него что-то.

— Я надеюсь, что ты осталась довольна.

— Хм, была. До того как ты назвал меня шлюхой.

— Ну правда, Энди, я не хотел... Вчера нализались в хлам.

— Ладно, иди, готовь нам кофе, я в душ.

Девушка схватила его махровый халат и скрылась за дверью ванной.

Пока Марк трясущимися руками насыпал кофе в кофеварку, слышал, как девица что-то напевала за стеной.

Он успел выпить две чашки, прежде чем Андреа, уже заметно посвежевшая и с расчесанными до блеска волосами, появилась в кухне.

Кофе здорово помог — во всяком случае, ум чуть прояснился. Глядя на девушку, понял, почему она оказалась в его постели. Красивая. Чёрные волосы крупными кольцами стекали по плечам, глаза тёмные, как семидесятипроцентный шоколад. Взгляд скользнул чуть ниже, залипая на высокой груди. Ноги и то, что выше, он уже видел.

— Значит, ты ничего не помнишь? — Он покачал головой. — Ты веселился со своими дружками, пили все подряд и готовы были оттрахать каждую проходящую мимо юбку. Я приехала с отцом — он хотел показать, куда вкладывает свои деньги. Так вот, думаю, после сегодняшней ночи он будет инвестировать средства именно в этот клуб. — Марк вопросительно приподнял бровь. — Да, ты правильно понял — в этот, а не в твои ширпотребы.

Ох, она разозлила его! Сучка! Наверное, он вчера кончил до того, как это сделала она.

Поднялся:

— Ты все сказала?

Андреа расхохоталась, выплеснула кофе в раковину.

— Ненавижу дешевый кофе. Мерзость.

— Пошла вон отсюда.

— А знаешь, ты не менее шлюха, чем я. Трахаешь всех подряд, без разбору. Как на автомате. — Она прошла в холл, достала помаду из своей сумочки, валявшейся на полу, и, мазнув чуть по губам, что-то написала на зеркале. — Прощай.

Марк сидел в оцепенении ещё какое-то время, затем встал и подошел к зеркалу. «Fuck you, asshole” — гласила ярко-красная надпись. Да, день не задался. Вернувшись в спальню, взял телефон и, посмотрев на дисплей, выругался — несколько пропущенных звонков от Роберта Пуша.

Пожалуй, ещё одна чашка кофе ему явно не помешает, и покрепче. Бобби Пуш — акула, лихо крутит миллионами как легального бизнеса, так и криминальных авторитетов, с которыми он на достаточно короткой ноге. В сущности, если бы не он, то Марку и его партнерам не удалось бы открыть ни одного увеселительного заведения на восточном побережье Канады.

Пуш казался весёлым и лёгким человеком, душкой, но за несколько лет Марк досконально изучил этого человека. Видел, как одним движением пальца тот мог разделаться с любым зарвавшимся бизнесменом. Сейчас зарвался Марк.

Бобби души не чаял в своей дочери. Он воспитал ее сам, без матери — та умерла во время родов. Всю жизнь сдувал с неё пушинки, трясся над ней, даже заставил учиться здесь, в Торонто, лишь бы не отпускать далеко от себя. Марк в последнее время часто пересекался с дочерью Роберта Пуша — тот взял ее в бизнес, чтобы дочурка не скучала. Хотя Марку это было непонятно — таким красоткам скучать некогда: спа-салоны, персональные тренеры, яхты, клубы, а уж если совсем невмоготу, то жаркий секс и кокс в придачу.

Конечно, молодого человека время от времени посещала мысль, что неплохо бы приударить за Андреа, но он отгонял ее куда подальше. Ещё не хватало попасться ее папочке под горячую руку. И вот, похоже, всё-таки влип.

Я только закончила телефонный разговор с одним из клиентов, как увидела Лану, входившую в офис. Она с недовольным видом сразу направилась ко мне — казалось, вот-вот зашипит змеей. Личная помощница Кевина придиралась к каждой мелочи, к каждому моему слову в независимости права я была или нет. Ещё пару недель назад я бы краснела и бледнела, испуганно прятала глаза, но сейчас вдруг почувствовала в себе позыв к сопротивлению. Больше не хотела чувствовать себя девочкой для битья. Наверное, то, что мой босс старательно внушал, что я достойна лучшего, заставило, наконец, поверить в себя.

Для себя уже решила, что не хочу больше терпеть издёвки и насмешки от некоторых членов нашего коллектива, только ещё не знала, как довести это до их сведения.

— С кем ты только что болтала по телефону?

— С Леонтьевым Игорем Дмитриевичем. И не болтала, а разговаривала.

— Ха, тогда в следующий раз, когда будешь с ним разговаривать, уж пожалуйста не так фривольно.

— Как? — я, наверное, ослышалась.

— По телефону он все равно не видит твоих кокетливых взглядов. Достаточно, что ты и так к шефу клеишься. — Я почувствовала, как краска, замешанная на гневе и смущении, заливает моё лицо. Как назло, все колкие выражения, готовые выпрыгнуть ещё минуту назад, со свистом улетели из головы. А в глазах начало жечь от предательских слез. Лана, увидев такое, ещё пуще разошлась: — Думаешь, ты ему нужна нищебродка? Ишь, жопой крутит, умная какая. Решила сразу с денежного мешка начать? Что-то Пашка тебя не очень привлекает.