Шрифт:
— Встречал такого, местный художник, — решил я не препираться.
— Очень хорошо, — сказал следователь, отмечая что-то в блокноте.
— А не встречали ли вы его там двадцать девятого августа этого года?
— Так сразу и не помню, но, крайний раз, видел его, когда он ехал в направлении деревни Сухой Ольшанец. В этот день еще был сильный ливень, и я поспешил уехать пораньше, так как дорога там в дождь превращается в месиво, — сказал я.
— Вам не показалось странным его поведение?
— А почему вы спрашиваете? — спросил я.
— Видите ли, пару недель назад местный охотинспектор нашел его сожженное тело, а рядом мы обнаружили вот эти резиновые пули.
Следователь полез в карман и извлек пакетик, в котором находилось несколько деформированных резиновых пуль.
— В последний раз, когда я его видел, он был пьян и еле крутил педали своего велосипеда, — сказал я севшим голосом.
— Сергей, скажите прямо, это вы его убили? — задал следователь очередной вопрос, поставивший меня в тупик.
— Что простите? — переспросил я.
— Я спрашиваю, это вы его убили? — повторил вопрос следователь.
— Евгений Николаевич, вам не кажется, что не вежливо, без моего ведома, врываться к палату к моему больному?
— Я не врывался, лишь задал ему несколько вопросов, — сказал следователь, убирая пакет с пулями в карман.
— Сергей Сергеевич, вам некоторое время придется побыть под подпиской о невыезде.
— Возможно ли это время провести у отца в деревне? — спросил я.
— Все зависит от вас, как только вы дадите мне ответ на интересующий меня вопрос, — улыбнулся следователь, и я заметил, как его глаза как-то странно блеснули.
«Похоже, следователь тоже немного не в себе, иначе с чего ему проявлять такой интерес ко мне?», — подумал я. Между тем, следователь зарыл свою папку и поднялся со стула.
— Выздоравливайте поскорее и тогда мы вернемся к нашему разговору.
— Непременно вернемся, — пообещал я в спину следователю.
Тот повернулся, и в очередной раз его глаза сверкнули красным. Дверь за ним закрылась.
— Дышите ровнее, Сергей, знаю, что вы никого не убивали, поэтому и не пускал его к вам, не смотря на его требования, но сегодня он каким-то образом просочился сюда. Наверно кто-то из медсестер напортачил, — сказал врач, разводя руками.
— Да вот, гад утверждал, что я убил какого-то алкаша в Краснинском районе.
— Если бы вы были таким убийцей алкашей, то справились бы и с напавшим на вас, — улыбнулся врач, — Говорил с нашим патологоанатомом Ульяной, и она сказала, что затрудняется установить точное время смерти данного гражданина, пошутила что, судя по состоянию, тело мертво уже несколько дней.
Я лишь улыбнулся.
— Ульяна девушка молодая, в вопросах вскрытия не опытная, могла и напутать, сказал врач, усаживаясь на табуретку.
— Хорошо, что молодая, может познакомиться с ней? — решил я поддержать юмор врача.
— Вижу, вы идете на поправку, — хмыкнул врач, но затем посерьезнел и произнес, — Ульяна — девочка особенная и больше предпочитает мертвых мужчин, чем живых.
— Вы наверно шутите, — сказал я.
— Ничуть, ведь я лучше других знаю собственную дочь.
Глава 4
Наконец, я оказался на улице. Как же приятно дышать свежим воздухом. Сделал глубокий вздох, и блаженно зажмурился. Морозный воздух в сочетании с ярким солнцем — красота. «Эх, хорошо-то как», — подумал я и заметил, как шторка на окне отделения аккуратно ушла в сторону. Медсестра Людмила рассматривала меня буквально с гастрономическим интересом, но заметив, что я смотрю на окно, поспешно ретировалась.
Я вышел за металлические черные ворота и оказался у дороги. Перешел через пешеходный переход и вышел к стоянке такси.
— Пушкина, дом шестьдесят девять, — назвал я адрес.
— Две сотни, — назвал водитель цену.
— Поехали, — махнул я рукой.
Хрен с тем, что дорого, врач советовал первое время поменьше переохлаждаться, а значит, нужно себя беречь. Хорошо, что врач выпустил меня из отделения, видимо, понял, что иначе я сбегу.
Минут через десять неспешной езды пожилой таксист высадил меня у магазина. Как хорошо, что предусмотрительный Иваныч передал мне одежду, а то пришлось бы ждать, пока приедут родители, а им лучше не знать о случившемся со мной.