Шрифт:
– Здорово говорил!
– А солдатня радовалась?
– Там не только солдаты. Всем понравилось.
– Понравилось? И тебе, значит, понравилось? Гришка повернул к хозяину улыбающееся лицо. Из-под растрепанного козырька глянули на Пивоварова довольные, ясные глаза:
– Понравилось, а как же? Здорово понравилось!
– Хе! А что ж тебе, например, понравилось?
– Да все.
Гришка оперся черной ладонью на подушку линейки, и жеребец сразу понял, что можно идти шагом.
– И как это, чтобы войну кончать, потому что, говорит, довольно кровь проливали за их, сволочей.
– За сволочей?
– Так и сказал: за сволочей, за буржуев, значит. Довольно кровь проливать. И власть советам!
– О!
– Ага. Советы, сказал, должны быть для трудящихся. Кто трудится и работает. А кто не работает, того, говорит, к чертовой матери выкинуть.
– Действительно! Выкинуть! Разумный народ!
– Да, он разумный, - подтвердил весело Гришка.
– Такой разумный! Прямо все хлопали и хлопали!
– А солдаты что?
– Солдаты больше всех хлопали. А он еще про одного говорил: Ленин, есть такой, и тогда здорово хлопали.
– И ты хлопал?
– Ага.
– А чего ж тебе хлопать, позволь спросить?
– А как же? А я что ж? Тоже... что ж... работаю.
– Да ведь ты Ленина не видел? Какой это такой, скажи, пожалуйста, Ленин, тебе какое дело?
Гришка похлопал рукой по подушке, а на лице все то же довольное выражение.
– Ленин за всех трудящихся.
– Дурак ты, Гришка! Он за тебя беспокоится? Где он за тебя беспокоится? За тебя я беспокоюсь. Вон башмаки тебе купил? Купил. Деньги тебе плачу? Плачу. Кормлю тебя? Кормлю. А ты говоришь: Ленин! Где ж? Пускай он тебе картуз купит, скажем...
Гришка поднял глаза на Пивоварова. В серых его зрачках отразились вербы, небо, какая-то радость и какое-то удивление.
– Спасибо вам, это я не говорю. А только он за всех.
– Вот тебе и спасибо. А ему за что спасибо сказать?
– А тот у Благодухова все объяснил: вся власть советам! Буржуев по шапке, сами будете жить, без буржуев. А там в Петрограде сидит самый главный, Керенский по фамилии, ой и вредный. Ему все воевать и воевать... Кровь проливать.
– Значит, ты мой магазин заберешь? Хозяином станешь?
Гришка удивленно воззрился на хозяина:
– Да что вы, Илья Иванович! Зачем ваш магазин. Это против буржуев. Где Ленин, а где магазин.
Гришкины глаза погасли, он сердито глянул на жеребца: с какой стати шагом плетется и голову даже повесил!
– Но! Задумался!
Ехали молча до второго моста. И тут Гришка спросил:
– А вы видали большевиков? Хоть одного видали?
Пивоваров ответил неохотно:
– Вот добра нашел смотреть! Большевики!
– Интересно посмотреть, какие.
– Подумаешь!
Гришка почуял что-то неприятное в ответах Пивоварова. И вообще с некоторого времени хозяин ему меньше нравился: не такой веселый и все больше спрашивает, а сам мало говорит. Но сегодня, пожалуй, он и повеселится. У Гришки приготовлены для него городские новости. Может, это и не такие важные вещи, как политика, а все-таки интересно.
– А вчера Воротиловка горела! Куда тебе зарево! Ни одной звезды не видно!
– Воротиловка?
– быстро спросил Пивоваров.
– Всю ночь горела! Ой, и здорово ж горела!
– Воротиловка?
– Ага. Мы с Гаврюшкой бегали.
– Много хат сгорело?
– Зачем хаты? Хаты все целые. Панский дом горел.
– Подожди. Шагом. Как ты говоришь?
– Я говорю: панский дом. Хорошо горел!
– Да что такое?
– И солома, и конюшня, и клуни. Все начисто!
– Ай-ай-ай!
– задохнулся Пивоваров.
– Лошади там такие замечательные! Сгорели?
– Нет! Зачем? Лошади нет! Лошадей мужики развели. Лошади у мужиков теперь. И машины. И так еще... Организованно! Все в порядке. Ха! Наша пожарная приехала, а они говорят: чего приехали? Пускай горит!
– Ай-ай-ай!
– А чего?
– оглянулся Гришка.
– Мужики сказали: удрали в город, пускай там и сидят, и им спокойнее, и нам без хлопот. Так они и поехали обратно. Не тушили.
– Куда ж они поехали?
– А в свою пожарную и поехали. Куда ж?
– Да нет! Восковы!
– А, господа? Господа в город поехали. Куда ж им ехать? Ха! Да они и не поехали вовсе...
– Что ты говоришь?
– Куда там ехать? Сам Восков, говорят, в одной рубашке удрал. Ребята воротиловские говорят: он всегда без подштанников спать ложился, у панов, будто, всегда так. Правда это?