Айльбе принадлежал к славной породе ирландских волкодавов, самых рослых собак на земле, – его голова касалась плеча своего господина. Кроме роста и силы, этих псов отличает ещё одно важное свойство: они необычайно понятливы и умны.

Слава ирландских волкодавов давно перешагнула границы их родного острова. Римские легионеры, не считаясь с трудами и затратами, доставляли этих гигантов в Рим. Там они на арене Колизея храбро сражались с могучими львами. А несколько столетий спустя эти псы воевали в рядах викингов и вместе с ними наводили ужас на многочисленные племена и народы Европы. В Средние века ирландские рыцари с гордостью носили доспехи с изображением волкодавов и надписью: «Нежный – в ответ на ласку, ужасный – в ответ на вызов» [17] . Поэтому неудивительно, что многие короли и вельможи мечтали пополнить свои псарни знаменитыми собаками.

Мускулистое, поджарое тело Айльбе было покрыто грубой серой шерстью с тёмными поперечными полосами на спине и морде; его чёрные глаза светились умом и боевым задором. Ни одна борзая не могла сравниться с ним в беге: одинаково легко догонял он и зайца, и быстроногого оленя. Не было ему равных и в травле волков: смело вступал он в схватку с матёрыми хищниками и неизменно их побеждал. Но пёс Месройды прославился не только как охотник, волкодав и сторож. Он был ещё и храбрым воином. Вооружённый ошейником с бронзовыми шипами, он смело бросался в самую гущу боя, вспарывал клыками и шипами брюхо лошадей, впивался мёртвой хваткой в тела врагов. Один только вид боевого пса вселял в души даже опытных бойцов страх и замешательство. Немало сражений было на его счету, и память о них хранили многочисленные шрамы, украшавшие хвостатого воина. (См. также: Воины.)

Слава Айльбе не давала покоя соседям. И однажды в один и тот же день и час к королю лагенов пожаловали посланцы двух королевств-соперников – Коннахта и Улада. Каждое из посольств просило уступить ему пса. Коннахты от имени своей королевы Медб и короля Айлиля обещали Месройде Мак-Дато отдать за пса шесть тысяч дойных коров да колесницу с двумя лучшими конями. А через год ещё ровно столько же. То же сулили и улады от имени своего короля Конхобара, а кроме того – ещё и добрую дружбу в придачу. Выслушав послов, Месройда впал в глубокую задумчивость.

Шло время, и всё печальнее становился его взгляд. Не радовали его ни вкусные блюда, ни сладкий сон, ни супружеские утехи. За столом он рассеянно ковырял ножом, а по ночам – ворочался и тяжко вздыхал. Так прошло три дня. Наконец, обеспокоенная супруга не выдержала и спросила короля, отчего он потерял аппетит и сон, что гнетёт его душу.

– пробурчал Месройда.

Но королева была настойчива и в конце концов убедила мужа поведать о своей кручине. Не выдержал король, тяжко вздохнул и сказал:

Но лукав и изворотлив женский ум. Немного поразмыслив, королева дала мужу дельный совет:

Услыхав слова супруги, Месройда радостно встрепенулся и ожил. Морщины на его челе разгладились, в глазах опять появился живой блеск. «После этого он сначала позвал к себе пришедших из Коннахта.

– Я был в большом затруднении и долго колебался, – сказал он им. – Но вот принял решение. Отдаю моего пса Айлилю и Медб. Пусть приходят они торжественно за ним сами, чтобы увести с собой. Будут им угощение и напитки обильные, и они получат пса. Добро пожаловать!

Довольны остались коннахтские послы этим ответом. Тогда он отправился к пришедшим из Улада и сказал им:

– После долгих колебаний я принял решение отдать пса Конхобару. Да будет он горд этим! Пусть знатнейшие из уладов приходят за псом. Будут им дары и добрый приём от меня.

Довольны остались уладские послы.

Один и то же день назначил Мак-Дато и уладам, и коннахтам, чтобы пришли за псом. И никто не пропустил этого дня. Воины двух королевств Ирландии явились в одно и то же время к воротам замка Мак-Дато. Он сам вышел навстречу и приветствовал их».

Радушный хозяин пригласил всех в пиршественную залу, где во всю длину тянулся стол, щедро уставленный вкусной снедью. А посредине стола аппетитной горой возвышался зажаренный кабан-великан, вскормленный молоком шестидесяти коров. Его украшали разложенные вокруг сорок зажаренных быков.

Но не было на лицах гостей, садившихся за стол, обычной в таких случаях радости, недобрым оком поглядывали они друг на друга. Потому что между многими из них не раз случались кровавые стычки, и их души разъедала многолетняя вражда.