– Могу ускорить процесс очистки собачьего организма путём клизмы и промывания желудка.

Кира, воочию представив последствия предлагаемых процедур, согласия на них никогда не давала. А, как известно, без согласия родственников никаких манипуляций с пациентом проводить не рекомендуется.

За ночь меня неоднократно поднимали оказывать помощь страдалице, в результате наутро я чувствовал себя как после дежурства и собирался на работу в надежде, что хотя бы первая пара пациентов проспит назначенную со мной встречу.

Донеся до машины своё неразбуженное тело и сев за руль, я понял, что забыл дома телефон. Без телефона день грозил превратиться в целый ряд мелких катастроф, а потому я нехотя вылез и тем же вялым шагом поплёлся обратно. Кира, открыв дверь, не преминула заметить, что всё у меня не как у людей. Она уже была на пути к ветеринару, хотя я профессионально убеждал её, что к обеду Фроська будет в полном порядке и единственное, что ей действительно нужно, – это лечебное голодание дня на два. Но для Киры, как и для её мамы, в таких вопросах я был не авторитет, а потому, подхватив сумку с сидящей в ней грустной собачонкой, супруга выскользнула на лестничную площадку.

Не обнаружив дома телефон, я уверил себя, что найду его в портфеле, лежащем в машине. Времени до начала приёма оставалось немного, и, спешно захлопнув за собой дверь, я бодрым шагом вернулся на стоянку. Попытка отыскать в кармане ключи оказалась безуспешной, и, дойдя до автомобиля, я заглянул через окно внутрь: ключи лежали на водительском сиденье. Дверцы были заблокированы.

– И биться сердце перестало! – воскликнул я и в самом деле почувствовал перебои сердцебиения, потому что в тот же момент осознал: ключей от дома у меня с собой тоже нет, так как они остались в портфеле, там же, где, вероятно, и телефон. Портфель лежал на заднем сиденье, и чуть приоткрытый замок показался мне зловещим оскалом.

«Спокойствие, только спокойствие!» – повторял я про себя, раздумывая, какой из возможных способов добраться до работы самый быстрый и безболезненный. Решить проблему было бы намного легче, если бы телефон оказался доступен. Но… На нет и суда нет.

Я отправился к проезжей части в надежде поймать попутку. Денег с собой тоже не оказалось, но расплатиться можно и по приезде в клинику. Мимо меня, как назло, проносились одни «мерсы» и «порши» вперемежку с троллейбусами. Ни одно из этих средств передвижения останавливать мне не приходило в голову. Я ждал появления «жигуля» или «тойоты», и вдруг рядом со мной тормознула ярко-красная «бэха», отчего-то показавшаяся мне смутно знакомой. Заглянув через тонированное стекло, я увидел Барби, которая активно махала мне рукой и явно приглашала в машину.

Я открыл дверку.

– Доктор! Зайчик! Садитесь скорее, здесь нельзя стоять!

Подобное обращение не показалось мне уместным, но необходимость добраться до работы по возможности быстрее заставила плюхнуться на пассажирское сиденье, не теряя драгоценного времени.

– Спасибо, что подобрали меня, – догадался поблагодарить я свою спасительницу, – у меня, поверите или нет, ключи захлопнулись в машине.

– Конечно поверю! – лихо выруливая на среднюю полосу и хохоча во всё горло, крикнула Барби, как будто у меня предполагались проблемы со слухом. – Поверите или нет, но мои ключи тоже постоянно куда-то пропадают. Ну, хоть на шею вешай!

Не ожидая от красотки той степени лихачества на дороге, которую она демонстрировала, я пристегнулся ремнём и упёрся ногами в пол.

– Доктор! Зайчик! Я вам так благодарна! Я ведь, извините, правда думала, что остановлюсь на минуточку и просто зайду в туалет, а, оказалось, заставила вас работать сверхурочно!

Меня никто никогда не звал зайчиком, даже мама, которая, если и отождествляла меня с каким-то животным, то это был «мишка косолапый», который «по лесу идёт.».

Я подсчитывал, как скоро при таком движении мы доберёмся до места, и надеялся, что больше пары раз она не успеет назвать меня зайчиком. В противном случае с моего языка могут сорваться возражения. Вдруг на очередном светофоре, продолжая трещать без остановки, Барби свернула в сторону, противоположную направлению к клинике.

– Куда? – подскочил я.

– Доктор! Зайчик! Я только на минуточку, мне здесь по пути. Я схвачу один ма-а-аленький пакетик и потом сразу отвезу вас на работу. Вы ещё успеете спасти пару таких, как я, до конца рабочего дня.

Спорить не имело смысла. Я пожалел, что не умею медитировать, но вспомнил, что, собственно, нужно просто прислушиваться к своему дыханию. Я стал отслеживать вдохи-выдохи, и, вероятно, у меня получилось отключиться, так как внезапно я проснулся от звука захлопнувшейся двери и трескотни Барби, севшей в машину. По-видимому, я проспал тот момент, когда она упорхнула за своим «пакетиком». Я украдкой глянул на часы, и меня прошиб холодный пот: прошло больше двух часов с тех пор, как я вышел из дома! Я не просто опоздал к началу приёма, я пропустил как минимум четырёх пациентов!

– Доктор! Зайчик! Я вас домчу за пять минут, – затараторила Барби.

– Послушайте, не называйте меня зайчиком. Меня зовут Марк Давыдович.

– Какая прелесть! Марк – это Марик? Маркуша?

Я закрыл глаза и попытался снова сосредоточиться на вдохе-выдохе.

– А я, представляете, до сих пор не могу придумать имя моему сыночку. Так пусть он будет Марик!

Я открыл глаза и посмотрел на эту сумасшедшую.

– Вы меня практически не знаете, – попытался напомнить я.

– Ну что вы, доктор! Я знаю про вас всё: вы – лучший! Я вас просто обожаю!