— Да твою мать! — вырвалось у меня. Как бы я не относился к болтливому парнишке, но за все время моего нахождения здесь он постоянно был рядом, и я чувствовал ответственность за его жизнь.

Толпу пацанов пришлось распихивать локтями — они столпились вокруг Витька и, верещавшего дурным матом, Кисляка, держащегося за лицо.

— Ослеп! Как есть ослеп! — вопил Кисляк. — Он меня глаз лишил!

— Что случилось? — я схватил Витька за руку, отчего тот испуганно дернулся, но увидев меня, немного успокоился.

— Я не хотел. Они начали говорить, что я ни на что не годен и дворянином мне никогда не стать. Ну вот и…

— На больное значит надавили, твари. Дальше что?

— Ждан мне палку в руку дал, покажи, говорит, что ты достоин здесь находиться. А я достоин!

— Понятно все, — вздохнул я. — Доказал?

— Наверное. — чуть не всхлипывая, ответил парень. — Разозлился я, ну и ударил Кисляка — он больше всех болтал, как учитель Михаил показывал. Магией!

— Витек, ты ведь понимаешь, что тебя спровоцировали.

— Спрово… чего?

— Довели тебя специально, чтобы ты магией ударил. Сил у тебя немного, Ждан об этом прекрасно знает. Кисляк, сука, больше воет, я ведь вижу, что у него на лице синяк да ссадина.

— Да? Так он не ослеп? — тут же повеселел Витек. Я же за это боялся.

— То есть наказание тебя не смущает?

— Не а. Подумаешь комната какая-то.

— Ох Витек, Витек, — покачал я головой, — как ты только дожил до своего возраста.

— Ага. Батя тоже всегда удивлялся.

За разговорами я не заметил, как к нам подоспел наставник Леонид, но его громкие ругательства оставить без внимания уже никак не получилось.

— Да что за день такой? — чуть не застонал он. — Кто это сделал? Даррелл, твоя работа?

— Нет! — Тут же выкрикнул Витек, — это я! Я Кисляка ударил!

— Уверен? — Леонид подозрительно покосился на пацана.

— Да!

— Плевать, — устало махнул рукой куратор. — Если говоришь, что ты это сделал, пусть так и будет. За мной.

Леонид, не проверяя выполняется ли его приказ, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, отправился прочь от столпившихся курсантов. Ну а Витек, тут же пошагал за ним.

— А как же я? — выкрикнул Кисляк в спину наставника, но тот даже не обернулся. Еще раз подтвердив мои выводы о «серьезной» ране на лице у пацана.

Просто так оставлять случившееся я не собирался и поспешил им вслед, поймав на себе насмешливый взгляд Ждана. Ну ничего, сука, игры кончились. Одно дело, когда задевают меня и совсем другое — моих близких, а Витек, как я уже говорил, за полтора месяца начал восприниматься мной как младший брат.

— Наставник, — догнал я идущих, — его спровоцировали. Он не виноват.

— Правила едины для всех, — ровным тоном ответил Леонид. — В следующий раз будет лучше контролировать эмоции.

— Сколько он там проведет?

— Сутки.

— Да что б его, — выругался я. Отвратительно начавшийся день, похоже заканчивался не лучше.

Следующие сутки я места себе не находил, то и дело обнаруживая, что на автомате пришел к холодной комнате. Даже мысли об убийце отошли на второй план.

Каменное здание, прилепленное к внешней стене, не выдавало своих секретов, и я понятия не имел, что там происходит внутри. Массивная дверь без единого зазора, закупоривала узника, лишая его любой связи с внешним миром.

Возвращаясь на ночевку в казарму, я с трудом сдерживал порывы свернуть Ждану и Кисляку шеи, а эти двое будто специально… хотя, о чем я говорю, специально старались попасть мне на глаза, нарочито громко обсуждали несдержанность Витька и как глупо он себя повел. Они явно рассчитывали на мою реакцию, но добились только игнорирования — реагировать на их поведение я не собирался.

Мне, честно говоря, вообще было непонятно, зачем Ждан спровоцировал Витька? Что ему это дало, кроме мимолетного удовлетворения? С другой стороны, люди бывают разными. Встречал я на своем пути индивидуумов, для которых сделать гадость другому человеку являлось чуть ли не физиологической потребностью, не могли они упустить появившейся возможности нагадить кому-нибудь. И, если присмотреться, то Кисляк подобной характеристике вполне соответствовал, а вот Жданом скорее всего руководила слепая ненависть, не успокоился пацан за прошедший месяц. Ну значит сам виноват.

Вечером следующего дня сразу же после окончания занятий Леонид вместе со вторым наставником созвали весь первый курс интерната, и прежде чем открыть дверь холодной комнаты, куратор громко, чтобы его мог услышать любой воспитанник, произнес:

— Правила едины для всех. Никто не должен применять магию против своих. Поверьте, вам еще надоест мордовать друг друга на занятиях, а пока смотрите на последствия необдуманного поступка, совершенного Виктором.

Наставник приложил ладонь к металлической пластине и каменная плита, закрывающая проход в холодную комнату, тяжело откатилась в сторону. Промозглый, влажный воздух принес запах сырости и плесени. Пригнувшись, наставники вошли внутрь, а через несколько секунд вынесли оттуда Витька. И увидев паренька, я сперва подумал, что он мертв. Серые впалые щеки и заострившийся нос делали пацана совсем непохожим на себя. Казалось, что в узилище подросток провел не сутки, а как минимум пару месяцев.