— За что? — оторопел незамеченный мною алвориг Нортренор, — я не болею.

— Просто не смогла придумать другую причину для слез Меры, — пояснила я и запоздало поздоровалась.

Дрегарт, вошедший следом за мной, так же со всеми поздоровался и левитировал два кресла поближе к происходящему. И только усевшись, я сообразила спросить:

— Мы не помешали?

— Нисколько, — бабушка выдохнула клуб дыма. — Вот, матушка твоя сидит, просит повлиять на правосудие.

Матушка?! Ни за что бы не опознала ее в этой сутулой незнакомке.

— Правосудие? — заинтересовался Дрегарт, — мое почтение, квэнни Конлет.

— Меровиг, он ведь твой сын, — с надрывом произнесла квэнни, напрочь игнорируя меня.

— Интересно, — Мера очистила трубку и растворила ее в пространстве, — ты ищешь во мне то, что отсутствует в тебе самой. Я про любовь к детям, если что. Ты не просто вышвырнула дочь на улицу, ты встала на одну сторону с человеком, который ее предал. А теперь ты сидишь здесь и утверждаешь, что я должна спасти своего сына от справедливой и заслуженной кары.

— Вероятно, квэнни Конлет считает тебя лучшим человеком, нежели она сама, — не сдержалась я.

Потому что я помню. Помню, как она велела мне оставить вещи на своих местах. Если бы не Мера, то мне пришлось бы ой как несладко.

— Когда у тебя будет супруг, — сухо произнесла квэнни Конлет, — ты поймешь.

— Я не могу и мысли допустить, что мой муж вышвырнет из дома нашего ребенка, — покачала я головой.

— Никогда, — внушительно произнес Дрегарт и протянул мне руку.

Квэнни Конлет подняла голову и недоуменно на нас посмотрела:

— Ты еще помнишь, что по бумагам…

— Мне это безразлично, — уверенно произнесла я. — Старые традиции и обряды спешат на выручку любящим людям.

— Ты ничего не понимаешь, — прошипела квэнни, — если бы не отец, если бы он не нашел… Не нашел способ, ты бы осталась без магии на всю жизнь! Ты в ноги ему поклониться должна! Мы хотели как лучше, а…

— А получилось как всегда, — осадила ее Меровиг. — Один вопрос — зачем вы дочь-то им отдали? Неужели нельзя было просто заплатить?

— Мой муж был проклят, — скупо проронила квэнни Конлет. — От него не может родиться мальчик. А значит, на нем бы род и закончился. Маэлин должна была уйти в другой род и все. Мой муж хотел как лучше.

Меровиг покачала головой:

— Как лучше? Как я понимаю, это одаренный внук, способный передать фамилию дальше. Что при этом станет с дочерью — наплевать? После всего этого у меня только один вопрос — зачем? Я понимаю, когда Ривелены стремятся сохранить фамилию — целый клан боевых магов, где каждый первый рождается с мощнейшим даром. Гильдасы — чуть слабее, но все равно непревзойденные бойцы, скорость их реакций непредставима. Нарры — врожденное умение чуять полезные ископаемые. Но Конлеты-то для чего нужны этому миру? Обычный дар, без каких-либо особенностей, средний достаток, средняя власть. Серость, из которой выбивается только Мэль.

— А ты? — улыбнулась я, глядя на сердитую бабушку.

— Я, слава Хаосу, Конлет по мужу, — скривилась Меровиг.

— Ты вывела из-под удара внучку, но сына не пожалела, — квэнни Конлет встала. — Я вижу, что это бесполезный разговор. Надеюсь, однажды тебе станет стыдно и больно.

— Мне уже было и стыдно, и больно, — усмехнулась Меровиг, — в тот момент, когда я поняла, что мой славный пухлощекий малыш вырос вот в такое вот жестокое создание. Что не осталось любознательного подростка, готового постигать тайны магии, а есть лишь обленившийся алвориг, без сердца и чести. Уходи. Я тебе не помощник. Да и не казнят его.

— Тень позора отца ляжет и на Маэлин, — предприняла квэнни Конлет последнюю попытку.

Бабушка посмотрела на меня, перевела взгляд на Дрегарта, после чего пожала плечами:

— Переживет.

Квэнни Конлет поправила капор и покинула комнату, а через минуту мы услышали хлопок входной двери.

— И что это было? — осторожно поинтересовалась я.

— Сейчас я сделаю кофе и расскажу, — кривовато улыбнулась Мера и встала.

Когда она вышла, я перевела взгляд на алворига Нортренора:

— Что случилось? Мера варит кофе вручную только в исключительных ситуациях.

— Она любит сына, — тихо сказал Нейтан. — Каким бы он ни был, но она его любит. Злится, осуждает, презирает… И любит. И ей было страшно раскапывать всю эту историю, еще страшнее было передавать дело на суд Совета Магов. Вот только по другому никак.

Прошло несколько минут и в комнату вернулась Мера. Следом за ней влетел внушительный кофейник, вычурная стеклянная бутылка, чашки и стайка пирожных.

— Празднуем, — с натянутой улыбкой произнесла бабушка. — Завтра последнее заседание Совета Магов.