— Я начинаю подозревать, что проклят, — проворчал он, пока я, опираясь на его руку, вставала. Поднялся следом, глядя на меня с таким огорчением, как будто это я, а не его тесть, была причиной нашей остановки.

Хотя, конечно, оно и к лучшему, что нас прервали как раз сейчас. Мало ли, как далеко мы могли зайти. Я потерла виски, понемногу приходя в себя и стараясь не смотреть в сторону Рогалика. Уж слишком большое он искушение. А те мысли в моей голове… И слова на букву «Л». Охо-хо, все это грозит превратиться в большую проблему.

Мы спустились вниз, где наткнулись на Тана, с философским видом взиравшего на повисшую на книжном шкафу сорочку брата. Граз’зт сдернул ее, скомкал.

— Советую поторопиться, — сказал Тан, хоть поглядывал при этом на меня. — Слушай, Маа’шалин, ну зачем тебе этот придурок? Я же лучше, определенно.

— Бросай свои несмешные шутки, — брякнула я, стараясь спрятать взгляд.

Все же смотреть на Рогалика в полуголом виде, да еще и когда он в этих дурацких, сидящих низко на бедрах штанах — это просто какая-то мука. Тем более, что у меня все тело горит, как вспомню, что еще минуту назад была готова позволить ему раздеть себя.

— Кто сказал, что я шучу? — Голос Тана стал серьезным.

— Я сказал, что ты шутишь, — ответил Рогалик, выразительно нажимая на «Я». — Мне уже в одном месте сидят твои шуточки, если вдруг ты до сих пор не понял. И весь запас моего терпения и братской любви ты уже исчерпал. Я, может, не такой хитрожопый засранец, как ты, но мы оба знаем — я легко переломаю тебе ноги до того, как ты даже подумаешь, с какой стороны подступиться ко мне со своими игрушечными ножами.

Надо сказать, Тан с честью выдержал эту угрозу, хоть от зловещего тона Рогалика даже меня передернуло.

— Иди уже и имей в виду — Эладар очень зол.

— Кто ему сказал? — спросила я.

— Я подготовил письмо, но отложил его до завтра. Хотел перечитать на свежую голову. — Граз’зт потеребил колечко в губе. — Я, признаться, устал писать отцам, что не уследил за их дочерями.

— Тогда хорошо, что я сирота, — попыталась пошутить я, но близнецы уставились на меня с таким видом, будто у меня жаба изо рта выскочила. — Ну то есть, я хотела сказать…

— … глупость? — охотно подсказал Тан.

— Так кто сказал Владыке Небесного трона про его… — Я запнулась на полуслове. И чуть не треснула себя по лбу. Ну конечно, как я сразу не догадалась!

— Эраати, — хором сказали мы втроем.

— Надеюсь, когда Эладар получит мои извинения, он заберет ее с собой, иначе придется привязать Эраати к хребту собственного папаши.

— Не такая уж и плохая мысль.

— Я хочу пойти с вами. — Понимаю, что просьба — глупее не придумаешь, но я должна быть там и слышать, что будет говорить Владыка Небесного трона. Даже если не буду иметь права голоса, но, может быть, хоть взглядом или подмигиванием могу стать полезной?

— Ты же знаешь, что это невозможно, веснушка.

— Веснушка? — Тан не удержался от ироничного смешка, но под злым взглядом брата тут же натянул серьезную мину. — Граз прав, Маа’шалин — нет ни единой возможности объяснить присутствие слуги по время такого… неприятного разговора. Там будут лишь члены правящих семей.

Я сразу скисла. Совершенно и полностью, свернулась, как молоко после таблетки хлористого кальция. И что же мне делать? Сидеть в комнате и ждать, пока злой крылатый мужик будет распекать Граз’зта почем зря?

— Маа’шалин, я справлюсь. Не нужно меня опекать, в самом деле. — В его голосе появились нотки укора.

Да, понимаю, что двухметровому рогатому великому меньше всего нужна забота веснушчатой мелочи, но мне то от этого менее тревожно не станет.

— Я буду рядом, — подбодрил меня Тан, — и в случае чего не дам ему упасть в грязь лицом.

Не успели они выйти за дверь, как на смену близнецам явился Крылатка. Первым делом осмотрел меня с ног до головы, кивнул на руки. Вот же, я забыла, что Граз’зт снял перчатки.

— Где? — только и спросил Хадалис.

Я кивнула вверх. Он сокрушенно покачал головой, бросил короткое «Сейчас принесу» и скрылся из виду. Так, раз мне все равно не уснуть, пока Рогалик получает по первое число, то, пожалуй, самое время продолжить наши поиски. И начну я, пожалуй, вот с той толстой книги с кучей схем и разверток.

Пока я удобнее устраивалась за столом, вернулся Хадалис.

— Маа’шалин, ты должна определиться, что для тебя лучше, — сказал он неожиданно жестко, наблюдая за тем, как я расправляю пальцы в перчатке. — Нельзя сидеть здесь лишь потому, что тебя заедает чувство ответственности. Ты — последний человек, который должен отдуваться за то, что здесь происходит.