Он лег на спину на пол, расслабился, закрыл глаза. В голове шумело от перенапряжения.

— Хочешь воды? — Кэтрин подошла, села рядом, как и утром, прислонилась к нему. Сергей отрицательно покачал головой и, не открывая глаз, выдохнул.

— Я хочу умереть! Это была идиотская идея, соглашаться на Альберта.

— Давай пройдем от променада еще раз.

— Ты что? — Сергей сел, наклонился к ногам, разминая перетруженные икры. Кэтрин невозмутимо поправляла кичку. — Да сколько бы мы ни повторяли, твоя Жизель вместо того чтобы смущаться — сердится, вместо шуток — вредничает. И с первого выхода какая-то… неживая, кукла. Тебе бы Коппелию танцевать.

Сергей так разговаривал с партнершей, как будто они протанцевали вместе не два дня, а двадцать лет, но и Кэтрин не отставала.

— А твой Альберт инфантильный юноша, который сам не знает, чего хочет. Я бы с таким не пошла.

— Куда?

— В кусты!

Сергей засмеялся, снова лег, глубоко вздохнул.

— Там вообще не про кусты. И близко нет, там первая любовь, и у Альберта тоже.

— Да ладно, и где же там твоя первая любовь? Вот это из-за тебя и не получается. — Она потянула его за руку. — Вставай, еще раз попробуем, пока Станислав Ильич не ушел. Вставай!

— Ты меня до смерти затанцуешь! Как Мирта.

— Ты сам же сказал — хочу умереть.

— Ну-у-у-у… не в репетиционном же зале, хотя бы на сцене, при аншлаге. Хорошо, давай еще раз, но в последний. Станислав Ильич, — подчеркнуто вежливо обратился он к концертмейстеру, — пожалуйста, сыграйте нам еще раз. С променада.

Стасик с молчаливой обреченностью достал и открыл уже сложенные в папку ноты.

— Подумай про своих парней, были они у тебя? — пока они шли на середину зала, сказал Сергей.

— Не было и нет, только танец.

— Тяжелый случай…

— А у тебя девушки, конечно, были?

— Была одна, — немного замявшись, ответил Сергей.

— И как ее звали?

— Алекс.

— Какое имя не женское, это Александра?

— Наверное, я не знаю, она подписывалась Алекс. — Сергей в первый раз заговорил о ней, и оттого, что Кэтрин была живой, из плоти и крови, а не сетевой фантом, и Алекс как будто оживала.

— Вот и представь себе, что я — Алекс. Она красивая?

— Не знаю, я ее никогда не видел, только письма писал.

— А любил?

— Да.

Они стояли на середине зала, Станислав выжидательно смотрел на них, но Сергей и Кэтрин были поглощены разговором. Сергей не ожидал от себя подобной откровенности. Начать с того, что он самому себе с трудом признавался, что любил… любит Алекс. Все еще любит? Чушь какая, ее же нет. А была бы, так совсем не похожа она на бесцветную Катю. Как и Жизель.

— Что-то не то! Что-то не то!!! — Кэтрин топнула ногой и хотела уйти, но Сергей поймал ее за руку, развернул к себе, всмотрелся в лицо. За этими чертами он хотел увидеть Алекс, соединяя ее с девушкой по имени Жизель.

— Ты что? Пусти! Я не хочу больше репетировать.

— Я понял, что не так, ты себя танцуешь в первом акте, а ты не Жизель. Она живет с матерью…

Сергей сказал это и запоздало ужаснулся, но слова не воротишь. У Кэтрин взгляд остановился, она сжалась, как от удара, вздрогнула, потом плечи ее поникли.

— А ты прав… Она с матерью, а я — нет. И она к матери бежит, она ее любит, а я простить не могу!

— Можно начинать? — попытался напомнить о себе Станислав. Сергей только отмахнулся.

— Постой, Катя, — он взял ее за плечи, — никто не виноват, что так вышло. Ни она, ни ты. Это несчастный случай.

— А почему со мной? Не с тобой, не с Викой, не с ним, — она мотнула головой в сторону Стаса, — со мной почему? Кто меня выбрал?

— Не знаю, но ты не виновата. И твоя мама тоже. — Сергей обнял ее и стоял так, ждал слез, но Кэтрин так и не заплакала. А он думал не о ней, о Саше. Только теперь понимая, что и тот, наверно, обвинял отца. Теперь уже не спросишь. Хотя почему он как о мертвом, что мешает написать? Только письмо, ничего больше. Саше он еще ни разу не писал, все письма были для Алекс.

— А другие девушки у тебя были? Не одна же?

— Одна, да и то не вышло. — Сергей отпустил ее. — Парни были, мужчины.

— Что?! Ты? Тоже как Макс? — Кэтрин закрыла лицо ладонями и расхохоталась. Сквозь истерический смех она пыталась говорить. — А я мальчишек наших обзывала гомиками… А ты… а-ха-ха… Такой же! Где же нормальные? Извини, пожалуйста, я не про тебя, ты — нормальный, никогда бы не подумала… а-ха-ха… А что ты на меня так смотришь? Сережа? Ты обиделся?

— У Жизель должны быть темные волосы, — Сергей развернул ее к зеркальной стене, — она брюнетка.