Шрифт:
– И что вы имеете с этого занятия?
– спросил Иуда заинтересованно.
– Я имею пару крутых яиц с этого занятия,- сказал молодой человек,щепотку соли и фужер водки для хорошего аппетита. Всё! Это всё, что я имею, не говоря уже о "спасибо". Когда вы побежите играть дальше, вы мне скажете: "Спасибо, Веня! И держите ваш столик до следующего антракта!"
– Вы случайно не из Одессы, Веня?
– предположил Иуда Гросман, с приязнью глядя на молодого предприимчивого человека, словно бы появившегося из ранней прозы самого Иуды.
– Можно так сказать...- уклончиво ответил Веня.- А вас я знаю - вы Гросман. Я вас сразу узнал, и считайте, что мне повезло.
– Почему?
– спросил Иуда.
– Во-первых, я тоже пишу,- сказал Веня Рискин.- А во-вторых, вы кое-что знаете за лошадей. Что, не так? Это не я написал про мир, по которому гуляют женщины и лошади.
– Про луг,- придирчиво поправил Иуда Гросман.- А почему крутые яйца? Почему не фаршированная щука или та же котлета по-киевски?
– Потому, что яйца идут в скорлупе и без гарнира,- дал объяснение Веня.Перерыв тут минут двадцать, ну берите все двадцать пять. Пока заказ, пока ждут, потом звонок - люди не успевают съесть, что им несут. И все, что они не доели, греют и несут уже в другой перерыв: кушайте на здоровье! А крутые яйца в скорлупе - как жемчуг в сейфе, ключик от которого лежит в вашем жилетном кармане, если, конечно, у вас есть жилет.
– Но почему жемчуг?
– с настойчивым любопытством спросил Иуда Гросман.
– Так не жемчуг,- уступил Веня,- так что-нибудь другое!
Принесли заказанное. Веня, прикрыв ладонью затылок, длинными глотками выпил водку и занюхал корочкой.
– Пирожные с молоком хорошо, водка с черным хлебом лучше,- сказал Веня и выдохнул с удовольствием.- Я это выучил на войне, на Украине.
– Воевали?
– спросил Иуда.
– А что делают на войне?
– Веня кругло поглядел на Иуду и вздохнул.- Либо ты догоняешь, либо тебя догоняют... Я служил счетоводом в одном отряде, у меня была тачанка и сундук с казной.
И отточенная, точная память Иуды Гросмана сработала тотчас, выбросила картинку: Париж, "Ротонда", Махно. Еврейский мальчик-казначей с круглыми собачьими глазами, сгинувший в степи под Волновухой.
– И этот отряд...- сказал было Иуда и умолк, как язык прикусил: говорить дальше - значит, проговориться о той встрече в Париже. А молодой человек, словно ожидая накатывающих больших неприятностей, нахохлился и глядел тускло.
Но неловкая заминка прошла - проехали мимо, только тревожная царапинка осталась у обоих. Размытое ощущение общей страшной тайны, о которой - ни-ни, никому и ни при каких обстоятельствах, притягивало и связывало.
– Ну вот что,- сказал Иуда, когда прозвенел звонок и посетители, жуя на бегу, бросились к выходу.- Я, действительно, кое-что понимаю в лошадках. Пошли, покажу, на кого ставить... Но дайте слово: играете в последний раз в жизни. Даете?
– Даю,- сказал Веня Рискин.- А что - не даю?
– Иначе пропадете,- вынес приговор Иуда Гросман.- Один раз выиграете - и пошло-поехало: почему бы еще разок не выиграть? Будете составлять графики, чертить схемы - ничего не поможет.
В паддоке Иуду знали, казалось, все, даже лошади: он был здесь своим человеком. Потолковав о чем-то с тренером, он подошел к кучке щуплых жокеев, а потом поманил Веню.
– Вот ту лошадь видите?
– сказал Иуда.- Красивая?
– Ну да,- согласился Веня.- Конечно.
– Нравится?
– Я ее боюсь,- сказал Веня.- Я вообще лошадей боюсь до смерти. Ишь, смотрит!
– Запомните ее номер - третий - и ставьте,- сказал Иуда.- Ну, идите, ставьте! Возьмите вот деньги, отдадите после заезда. Встречаемся в ресторане.И не выдержал, крикнул вдогонку: - Пароль - Волновуха!
Веня остановился, как будто его подстрелили на ходу, и неуверенно обернулся к Иуде.
– Вы нам оставьте ваш адрес,- сказала Мария Глосберг.- Мы с вами свяжемся.
– Я вещи пока у друзей оставил,- твердо сказал Иуда.- Завтра перееду в гостиницу.
– Тогда назначим встречу здесь,- сказала Мария.- Это даже удобней.
– А конспирация?
– шепотом спросил Иуда.
– Ну, тут вам все же не Москва!
– возмутилась Мария.- Но если они хотят за вами следить - пусть себе следят!
Пусть следят, подумал Иуда Гросман. Хорошо сказано! И не уйдешь ведь от слежки, это просто исключено. Они уже и гостиницу знают наверняка. Кто же, кто следит? Вот это надо знать точно и принимать меры. И вообще надо было ехать с вокзала в посольство, познакомиться, отметиться. Они скорее всего и гостиницу сами заказали, проверенную, с ушами в стене.
– А это правда, что вы встречались с Лениным?
– наклонившись к Махно, вполголоса, как о тайном, спросил Иуда Гросман.
– Встречался,- вяло сказал Махно.- Неприятный был товарищ, себе на уме... А потом, когда Деникин под Москвой его зажал, попросил помочь. Ну я помог, оттянул на себя Шкуро с Мамонтовым.
– Не жалеете?
– еще тише спросил Иуда.
– Нет,- сказал Махно.- Чего теперь жалеть...
Хотелось есть, и неудобно было заказывать что-нибудь только для себя, и неловко было угощать перебивающегося шитьем тапок Нестора Махно, будущего маляра на киностудии, луковым супом, о котором читано не меньше, чем об Эйфелевой башне. Хотелось увидеть, услышать, попробовать и узнать как можно больше - прежде, чем засадят в посольский подвал и, сунув кляп в рот, увезут в Москву. И вспоминались рассказы знакомых чекистов об увлекательной работе за кордоном.