Цыпленок попадает на сковородку потому, что поддается на ласковый призыв: цып-цып-цып.

Процесс важнее результата только для погрузившегося в него с головой.

Вообще-то, думать опасно – глубокие мысли не дают выплыть на поверхность.

Личностью себя может сделать каждый, но всё недосуг.

Стрелка часов тоже указывает путь, но по одному и тому же маршруту.

Слово – не что иное, как попытка планирования.

Любой порядок – иллюзия того, что хотелось бы устроить.

Вот ведь, бывает так, что вроде бы так и быть не может.

Гении никогда не станут править нами – им претит наш стадный инстинкт.

Выпадая из окна, уж некогда думать, от чего вообще-то такой случай подвернулся.

Если стремишься жить одними чувствами, посмотри, как живут умалишенные.

Приятное из-за переедания становится отвратительным даже во время голода.

Дно не отличить от поверхности, если находишься под ним.

Безумцам удается выбраться из клетки ума переходом в намного худшее содержание.

Неблагоприятные обстоятельства имеет смысл принимать к сведению, если, конечно, уцелеешь.

Закон всегда несправедлив ввиду своей односторонности.

Тупое упрямство, с которым человечество стремится к выдуманному им благу, получает прогресс в виде поощрения.

Ум заезжает за разум только тогда, когда освобождается место для парковки.

Швейцары и официанты ненавидят себя за раболепие, преодолевая, тем не менее, его с помощью чаевых.

Чиновники не берут взятки только от друзей, – надеясь на взаимность.

Человек полагает себя царем природы, которая, в сущности, выкинула его на обочину.

Люди, слабые характером, могут попытаться усилить его надуванием щёк.

Пищеварение необратимо для поедаемых. Понимая это, последние на очереди почитают себя особенно счастливыми.

Умение играть в демократию позволяет государству, подобно неплохому шулеру, всегда выигрывать потому, что население играть в нее не умеет.

Если копишь добро, оно, во-первых, добром не становится, а во-вторых, добром не кончается.

Искусство жить всегда удаляет в сторону животноводства.

Лицемер зря думает, что на его роже пороки не отражаются.

Глубокомыслие сродни глупости в том, что краёв не имеет.

Заблуждаться может каждый, особенно в процессе блуда.

Культура опустилась бы и ниже педикюра, но, вроде, дальше некуда.

В тупики заводят благонамеренные идиоты, а мы, как идиоты, ждем, когда им придет конец?!

Презрение есть продукт отхода в сторону, где тебя не ждут.

Секты особенно не афишируют себя, так как дураков для них и так хватает.

Успешные авторы находят именно ту публику, которая с восторгом принимает их белиберду.

Все живые существа поедают друг друга, и только люди сделали этот органичный процесс для себя столь неестественным.

Альтруисты куются из сплошных эгоистов, и поэтому остаются слегка недоделанными.

Интернет связывает так, что их этой паутины с добычей выбираются только пауки.

Что было до и будет науке не ведомо – вот она и вынуждена болтаться только в промежутке вне ведомственности.

Обезьяна, как и мы, умеют соображать, но при этом никогда не стесняются.

Интересно, что вход в жизнь происходит без нашего решения, как и выход. Зачем же мы тогда нужны?

Поцелуй не обязателен для размножения, но содействует дальнейшему непротивлению сторон.

Что было до и будет науке неведомо – вот она и вынуждена болтаться только в промежутке вне ведомственности.

Целостность отличается от цельности достижением самого полезного объема.

Каждый из нас проживает около 25 тысяч дней, а вспомнить особенно нечего.

Если, действительно, в ходе эволюции, как считают ученые, выживают только самые хитрые, то откуда тогда берутся самые умные.

Если богатство валится на голову, надо бы успеть вовремя от него увернуться.

Солдат тоже был когда-то человеком.

Узы брака несомненно свидетельствуют об изначальном нарушении в цепи.

Брак – это попытка заключить секс в оковы планово-производственных и экономических отношений, легко рассыпающиеся с нарушением планов.

Мучительные душевные терзания всё же уступают переживаниям при сдерживании поноса в присутствии гостей.