– Узнаю, – пообещал Молин, после чего распрощался и поспешил на службу.

Кольцов подозвал официанта и попросил счёт…

Они сидели вдвоём в абсолютно пустом зале.

– Что ты там увидела? – поинтересовался Фёдор, стараясь отследить взглядом то место, куда таращилась Зиночка.

– Это – сцена? – Князева махнула рукой в сторону возвышения, идущего вдоль центральной стены.

– Может, и сцена, – рассеяно ответил Кольцов. – А может – просто возвышение, там вполне и столики могли стоять. Да какая разница?

Вернувшийся официант поставил около Кольцова небольшой медный подносик, на котором лежал чек.

– Вам у нас понравилось? – в ожидании расчёта вежливо спросил парень в чёрном фартуке.

– Понравилось! Вкусно, недорого, чисто. Очень приятная атмосфера, только посетителей почему-то мало… Или мы в такое время попали? – проговорила Зинуля.

– Дело не во времени… – грустно улыбнулся молодой человек. – Дело в Ласточке…

– В смысле? – заинтересовалась Зиночка. – Это технические или юридические проблемы?

– Вы извините, мне не положено вступать в разговоры с посетителями на не касающиеся обслуживания темы… А когда я назвал имя «Ласточка», то вовсе не имел в виду ресторан… Хотя снижение посещаемости именно с этим и связано.

Зинуля покрутила головой по сторонам, чтобы убедиться, что в зале кроме них никого нет, и снова обратилась к общительному официанту:

– Так нет никого! Кто узнает, что вы с нами разговаривали?

Кольцов одарил напарницу скептическим взглядом и положил на поднос «пятисотку» сверх суммы стоимости заказа.

Парнишка быстрым движением схватил последнюю купюру и засунул в карман фартука.

– Согласен, время пока есть… Администратор только через час появится… Но если он придёт раньше, то скажите ему – вдруг чего! – что интересуетесь приобретением ресторана и беседуете со мной, предлагая не увольняться…

– Как скажешь! – подтвердила готовность Зинаида.

– Наш владелец – бывший цирковой. Сам выступал до тридцати пяти лет. У него номер был эксклюзивный, «Гуттаперчевое тело» назывался. Таких исполнителей в мире по пальцам посчитать можно. У него суставы гибкие и тянутся словно стрейч. Он может позвоночником так управлять, что плюс-минус пятнадцать сантиметров к росту – как здрасьте! Хочешь – горбуном прикинется, хочешь – бодибилдером, а через минуту – словно беременная женщина выглядит.

– Ну надо же? Настоящий «клишник»! – Зина изобразила на лице крайнюю степень удивления.

– Кто? – не понял Фёдор.

– Артист, который способен придать своему телу практически любую форму. Их называют «клишниками», или «каучук». Читала о профессионале, который «сворачивается» в четыре раза…

– Прости, забыл! Коэффициент интеллекта – сто тридцать… – подколол Кольцов напарницу. – Эрудит – он и в Озёрном эрудит!

– И что? После выхода в отставку ваш босс связи с цирком не терял? – бросив нарочито презрительный взгляд в сторону шутника, как ни в чём не бывало продолжила Князева.

Фёдор повертел в руках айфон и незаметно включил записывающую опцию.

– Вы у стены подиум видите? Это у нас «цирковые» с номерами перед клиентами выступали. Ласточка с них даже денег не брал. Он человек такой… Всем помогает… А уж о «цирковых» и говорить нечего!

– Ласточка – это сценический псевдоним?

– Нет! Прозвище. Раньше он успешно в Китае гастролировал. Тогда-то местный переводчик и разъяснил, что Ян на китайском значит Ласточка. Он же Ян Крапивин! Вот с тех пор и прилипло…

– Понятно… – протянул Кольцов. – Так и что с ним случилось, с вашим Яном?

– Любовь с ним случилась! – продолжал расположившийся на стуле официант. – Безумная любовь к воздушной гимнастке Ларисе Розовой… Может, слышали или читали: пять лет назад она упала из-под купола… На репетиции. Больше года лежала в коме. Родители дачу продали, чтобы должный уход обеспечить… Друзья помогали… Цирк доход от нескольких выступлений на её лечение пожертвовал. Потом она с того света вернулась, но двигаться не могла. Крапивин её в Израиль возил, вроде что-то сдвинулось… Вы извините, я в таких вещах плохо разбираюсь, говорю то, что на кухне обсуждают… Только все врачи в один голос твердили, что без операции никак не обойтись. А операция эта на двенадцать миллионов тянула. И ехать в Германию пришлось бы. Ласточка, не раздумывая, заложил ресторан и взял в банке «Экстра» кредит в пятнадцать миллионов. Саня-повар рассказывал, что эти кровососы банковские содрали с него три миллиона, чтобы деньги обналичить и в евро перевести. Крапивин с клиникой договорился, билеты купил, а тут банку – кирдык. Он сначала не сильно расстроился – наличку-то в ячейке у них хранил. Короче, он бегом к ячейке, договор предъявил, в хранилище спустился, ящик открыл, а там… А там – одна тысяча рублей, сотнями. Представляете!!! Кидалово какое! Банкиры – в отказ: «Знать не знаем, что вы в арендованном сейфе хранили! Расписок не давали, рядом не стояли, на записи с камер ничего не видно…» Кладёт Крапивин пакет в ячейку, а кто знает, что в том пакете?

– Чисто сработано! – присвистнул Фёдор. – Даже выслеживать не пришлось… Половина «Экстравцев» наверняка была в курсе, сколько миллионов ресторатор в ячейке запер… Жалко парня!

– Не то слово! Хотя многие не поверили в историю с ячейкой… Ларисины родители стали Яна обвинять, мол, дал надежду дочери, а потом и передумал! А Ян – он не такой! Он… он ещё и детскому дому помогал. Устраивал в нашем ресторане для сирот праздники. И двух пацанят усыновить пытался, только ему отказывали как холостяку… Но он всё равно их домой забирал и на отдых возил…