Шрифт:
– Зинаида, это ты тут буянишь? – из-за кафельной перегородки послышался голос Шталь. – Чего там у тебя?
Костя подмигнул Князевой и вышел.
– Безобразие! – возмущалась Зинаида. – Всё настроение испортил! Я так это не оставлю! Устроили вертеп!
Разгневанная, она вылезла из ванны и, быстро одевшись и не откладывая дело в долгий ящик, решила пожаловаться ответственному по процедурам. Не задумываясь, она выглянула за перегородку, рассмотрев в самом конце длинного коридора стол, за которым сидела тётка в белом халате.
Зиночка направилась прямиком к дежурной.
– Ах! Ох! Вы сошли сума! Что вы себе позволяете?! – неслось справа от неё.
Только сейчас до Князевой дошло, что она шествует прямиком мимо разделённых друг от друга перегородками отсеков, которые все как один были лишены четвёртой стены. Получалось, что каждый пациент, заходя в отдельную дверь из холла процедурного отделения, принимал ванну в кабинете, который с торца выходил в общий длинный коридор, для обслуживающего персонала.
Инстинктивно оборачиваясь на крики, она выхватывала взглядом рассерженные лица абсолютно голых мужчин и женщин. Ошалевшая от ярости, «дежурная по ваннам», вскочила из-за стола и, словно кудахчущая курица, нелепо размахивая руками, ринулась навстречу нарушительнице покоя пациентов.
Зинаида, осознавшая нелепость и постыдность ситуации, на свою беду расценила подаваемые сигналы как необходимость немедленно вернуться на место, и поэтому, «решив исправить положение», она, почти дойдя до цели, вновь крутнулась на кафельном полу и направилась в обратную сторону.
– Маньячка! Идиотка! Деревня тупоголовая! – снова завизжали дамы.
– Вуайеризмом [7] страдаете или аквафилией [8] ?! – иронично поинтересовался один из мужчин.
7
Стремление к наблюдению за интимными, преимущественно сексуальными, действиями других людей. (Прим. автора.)
8
Возбуждение от воды и/или водного пространства, в том числе от ванн. (Прим. автора.)
От последней реплики у Князевой окончательно «снесло башню», не в силах терпеть оскорбления, она двинулась на голос и вплотную подошла к ванне, в которой ничуть не смущаясь её приближения «отмокал» вчерашний любитель коньяка.
– Вы хотите сказать, что я специально подглядываю за вами? Вы хотите сказать, что ваше жир… – ладно, не стройное – тело меня возбуждает? Это! Это вы! Эксгибиционист! Хоть бы прикрылись!
Дежурная, наконец настигшая нарушительницу покоя, сгребла Зинулю в охапку и вытолкала мимо ванны старика в дверь.
– Я пожалуюсь на вас главврачу! – пригрозила тётка.
– Вы на меня пожалуетесь?! – задыхалась от злости Князева. – Это я хотела поставить вас в известность о проникновении ко мне в кабинку одного из сотрудников, который говорил мне всякие гадости…
– Замолчите, дамочка! Не выдумывайте! Кроме меня и других пациентов, здесь никого не было! Натворили делов, так имейте совесть извиниться!
Открылась средняя дверь, и из неё вывалилась Эмма, завязывая на ходу халат.
– Тихо, женщины! Ничего страшного не произошло. Не надо никому жаловаться! – она ловко засунула в карман возмущённой тётки несколько сотенных купюр. – Всё! Успокаиваемся и расходимся!
Когда они зашли в Зиночкин номер и за ними закрылась дверь, Эмма расхохоталась.
– Ну ты, подруга, даёшь! Всех хоть мужиков рассмотрела?
– Отстань! – беззлобно огрызнулась Князева и, плюхнувшись в кресло, поведала новой знакомой обо всём, что случилось с ней во время водных процедур.
– Блин! А чего ко мне никто не заходит? – озорно проговорила Шталь. – Я бы не орала. Я бы этого красавчика за халат – и к себе в ванну…
– Эмма!
– Что Эмма?! Молоденький, хорошенький!
– Молоденький, – Зиночка передёрнула плечами. – А ведёт себя как озабоченный. Ровесниц мало? Я ему практически в матери гожусь. Геронтофил чёртов!
– Тоже мне, старушка! Про «в матери» загнула, конечно, – хихикнула Эмма. – Ты вокруг посмотри! Сплошь и рядом такое…
– А я на такое не смотрю! В мире, знаешь, чего только не бывает! В каком-нибудь племени мумба-юмба людей жрут и коровьи лепёхи трескают. И что теперь, всем за ними повторять?!
– Остынь! Это я так, к слову, – не обиделась Эмма.
– Ты сколько тётке денег сунула? – спохватившись, Зинуля полезла в кошелёк.
– Не обижай меня! – Эмма вытянула вперёд поднятую ладонь. – Я – тамада бедная, но гордая…
– Ладно, вечером с меня шампанское, – согласилась Князева…
Она уже сушила волосы феном, когда в дверь постучали. В комнату вошёл Герман Блюм с коробкой шоколадных конфет в руках.
– Зинаида Львовна, мне стало известно о забавном недоразумении в отделении водных процедур, произошедшем, так сказать, при вашем непосредственном участии. Это – оплошность персонала! Следовало предупредить вас о запрете выхода за пределы перегородок. Предлагаю отнестись к случившемуся с юмором. Не более того… Так что не тушуйтесь – всё в порядке.