Убрал подальше всё оружие. Допрос раненого в плечо дал информацию, что их здесь всего семеро. В деревне ещё осталось пятеро. Они пришли сюда пешком из какой-то там колонии из соседней области. Местные сдали богатую вдову с двумя детишками и навели на дом банду.

Оттащил трупы в сторону, живых посадил в ряд возле дома. Всего живых было пятеро, двое ранены и мне бесполезны, у одного болело горло, у другого голова, ещё у одного ухо было раза в два больше, но капать им это не помешает. Мужики на меня косились, но особого страха во взглядах не было. Естественно, ведь всё оружие я оставил в куче на углу дома. В руках у меня ничего не было, только нож торчал из-за пояса.

– Вика. – позвал бывшую. Когда женщина показалась в окне сказал: – Лопаты нес-си. Не бойс-ся здес-с не опас-сно.

Через пару минут женщина принесла две лопаты. Со страхом покосилась на трупы, пока ещё живых бандитов и поспешила вернуться в дом.

– Вс-стали.

Реакция последовала слабая, навел указательный палец на раненого в плечо:

– Бам. – плюнул сгустком ци, целясь ему грудь.

Мужик дёрнулся, на его груди образовалась дырочка, а одежда стала пропитываться кровью. Бандиты покосились на уже мёртвого подельника и большими глазами стали смотреть то на труп, то на мой палец. Перевёл палец на мужика со сломанной рукой.

– Вс-стать. – голосом ссесовца из старых фильмов рявкнул я, они по вскакивали, как ужаленные. И не удержавшись ляпнул: – Хендехох, пахтизанен. Взяли лопаты и впехёд за забо-кх, копаем яму. На вс-сех.

Зеки похватали лопаты и двинулись копать себе могилу, постоянно оглядываясь на меня. Отстал от них на пару шагов и демонстративно навёл им в спины два пальца, на левой и правой руке. Когда пришли на место будущей братской могилы сказал:

– С-самый полезный ос-станется живым, ещё закапывать вс-сё это надо.

Через час всё было законченно. Над свежей могилой стоял, тяжело дыша, оставшийся плюгавый мужичок, который был выключен ударом кулака в весок возле двери, и с ужасом в глазах смотрел на меня. Оставил его не как самого полезного, а как самого целого и безобидного.

– Веди в дехевню. Где там ваша банда обитает.

Через полчаса мы стояли перед большим домом из окон которого громыхала блатная музыка.

– Веди. – толкнул его в спину. – Выкинешь что-то… ну ты понял.

Прошли коридор, в первой же комнате сидел худой голый мужик в наколках по всему телу и пил водку. На кровати лежала голая женщина со стеклянными глазами, смотрящими в потолок. Дырка во лбу мрази оборвала его преступную карьеру. Прошлись с моим провожатым по дому и успокоили ещё четверых. Только один дёрнулся к оружию, остальные умерли как бараны.

– Давно вы тут гуляете?

– Че-че-етыре д-дня. – ответил бывший зек.

– Веди к магазину. Надо выпить.

Пока шли по деревне мимо нас проскакивали испуганные жители, косились со страхом и скрытой ненавистью. Возле дверей здания стояли несколько баб о чём-то шушукаясь. В стороне стояли трое мужиков уже изрядно поддатых. Вот кому море по колено. Мир изменился? Да плевать, водка есть, что ещё надо? При нашем приближении женщины перестали разговаривать и боком стали пятиться в сторону. Не дойдя до магазина метров пять, достал нож и полоснул по горлу мужика. Бабы заверещали и по зажимали себе рты руками, мужики вылупились, один отвернулся и проблевался в кусты.

– Не надо так с-своих подс-ставлять, наводить на одинокую женщину с детишками. Чем вы отличаетес-сь от этих мк-хазей? – показал окровавленным ножом на труп.

Развернулся и пошагал к семье. Не думаю, что прям воззвал к совести этих людей, я и не надеялся, просто пугать и предупреждать глупо, но намекнуть откуда прилетел привет надо. Если бы ушёл молча не факт, что деревенские додумались бы что к чему. Теперь некоторое время поостерегутся соваться, что мне и надо. Через полчаса стучал окно дома:

– Вика, это я, отк-хывай. – когда женщина показалось за окном добавил: – Дай что-то, с-стволы упаковать.

Она протянула в открытое окно белый мешок, сложил туда оружие, которое так и лежало на улице. К автомату был дополнительный снаряжённый рожок. Спустил мешок в подвал, портал был без изменений. То, что он не пропадает давало мне слабую надежду, что, возможно, у него существует какое-то ограничение и он заработает позже.

Уже почти стемнело, когда выгнал детей на улицу, посадил на траве и запустил тотем среднего лечения.

– Пап, это правда ты? – спросил Женя. Сашка посмотрел на меня с надеждой во взгляде.

– Я. – уселся рядом с ними.

– Но это невозможно. – воскликнул старший.

– Вс-селенная огхомна, человечес-ство в этом михе ничего толком и не знает.

– Жалко я не увижу тот мир. – повесил голову Женя. – Может быть, когда я умру попаду куда-нибудь, как ты.

– Увидишь и мой мих и дхугие. Вылечим тебя, не пехеживай.

– Но портал же не работает?!

– Починим. Я же здесь. – положил руки на их плечи. – Пацаны, вс-сё будет хорошо.