Я резко ткнул пальцами в кадык центральному и выпустил лезвие ци, тут же сделав шаг назад. Пацан ещё стоял, лупая глазами, когда разрез стал обильно кровить. Моя духовная энергия не встретилась со сферой отражения магов, на шее паренька появился аккуратный разрез, не более.

Шкет справа замешкался и попытался ударить ножом - куда-то, где меня уже не было. Большой парень слева размахнулся правой с зажатой дубинкой для удара. Они двигались ужасно медленно. Я схватил запястье с ножом и повернул в сторону здоровяка. Нож вошёл в тело под рёбрами, а я сделал шаг в сторону и стал за шкета. Схватил сзади его за шею и сильно сжал, чтоб уменьшить сопротивление. Левой рукой держал его руку с ножом и, повернув лезвие в нашу сторону, надавил, приближая с каждым мгновением к его глазу. Шкет пытался трепыхаться, но вяло. Через пару секунд нож торчал в его глазнице. Всё это время я смотрел на мужиков, а они на меня.

Я отпустил мёртвое тело и вернулся за угол, исчезнув из поля зрения бандюков. Пробежался по улице, а минут через пятнадцать, сделав приличный круг, благополучно вернулся домой. Всё получилось идеально, на мне не было ни капли крови. Единственное, в чём сомневался, стоило ли действовать так радикально.

В комнате лежали заказанные мной доспехи, Лира сказала, что принёс подмастерье бронника. Мы с ним заранее договорились насчёт доставки всего за серебрушку. Всё подошло, одежда и железки сидели хорошо, было удобно. Дальше только практика покажет, что надо поменять, подправить в снаряжении.

***

Двое мужиков сидели в трактире, пили дешёвое вино и тихо переговаривались.

– Хмурый, твоя чуйка тебя опять спасла, – сказал коренастый, плотный мужик с лицом в шрамах, по виду бывший легионер.

– Бруш, я тебе сразу сказал, что с этим делом и с пацаном что-то не так, – ответил ему худощавый плюгавенький мужчина с криминальной рожей и бегающими глазами.

– Когда ты сказал, что молокосос какой-то странный и ты его опасаешься, я подумал, что ты сбрендил.

– Убедился? Ты видел, как он ходит? Не каждый матёрый рейнджер так двигается. Он меня сразу срисовал.

– Угу, – задумчиво протянул Бруш.

– Как он их положил без оружия, за три удара сердца. Ты бы так смог?

– Ладно, – махнул рукой воин, – смог, не смог. И не такое в легионе мог. Что делать с ним будем?

– За него попросила одна непростая дамочка, и деньги хорошие. Нельзя в отказ идти.

– Да ну, какой отказ? Надо Волка взять.

– Волк половину потребует. А то, может, и нас прикопает рядом с пацаном, – заёрзал Хмурый.

– Ты глаза парня видел? Он уже нас приговорил. Не удивлюсь, если дамочку тоже.

– Бруш, ты испугался? – нервно хихикнул Хмурый.

– Ой, да перестань, – поморщился бывший легионер. – А то тебя не впечатлило, как он резал тех троих?

– Ладно, согласен, пошли к Волку, – поднимаясь, сказал Хмурый.
– Есть маза, что пацан на днях из города сваливает.

Утро выдалось хмурым, чему я сильно обрадовался. Идти в латах по солнцепёку то ещё удовольствие должно быть, такого опыта у меня не было. Умылся и спустился завтракать.

– Доброе утро, бабушка, – поприветствовал я Лиру.

– Не такое и доброе, – буркнула в ответ женщина. – Вот объясни, Эван, зачем тебе в лес идти?

– Я уже говорил. На охоту, мне нужна практика, если хочу стать рейнджером.

– Говорил он, – пробубнила Лира. – Рассказать кому, не поверят: ребёнок один в Великий лес идёт на охоту. Рейнджером он стать хочет.

– Да ладно вам, бабушка, ничего там страшного нет. Лес как лес. Тихо, спокойно, птички поют, – парировал я, наворачивая кашу с колбасками. – Очень вкусно, спасибо.

– Ты меня за дуру-то не считай, – упёрла она руки в боки и нахмурилась. – Великий лес у него обычный. А воины, которые постоянно в нём гибнут, так не думают.

– Всякое, конечно, бывает. А сколько в городе гибнет каждый день? – я отхлебнул чая из большой чашки.

– Ой, – махнула она на меня рукой, - в городе-то одно, а в лесу - совсем другое.

– Не поспоришь.

– Вот только попробуй не вернуться! Я… не знаю, что сделаю, – женщина отвернулась к печке и стала что-то остервенело тереть. – Мужчины, не сидится им в тепле и сытости.

Под бубнёшь бабушки Лиры я закончил завтрак, поблагодарил и удалился наверх собираться. Через полчаса облачился в стёганку, бригантину, надел наручи, обвязал их лентами из зелёного сукна. Руки ощутили тяжесть металла, двигать ими сразу стало некомфортно. Три килограмма, а то и больше, на каждой руке не шутки. Переборщил, пожалуй. Буду использовать для тренировок, но боевые должны быть легче.