Я стоял рядом с длинным подиумом и смотрел на то, как он танцует и поет. В тот день, Чон Тиен понял чего хочет, и кто вдохновил его, когда он уже был готов сдаться. Именно это воспоминание я и пересказывал наставнику, в конце произнеся лишь несколько слов.

— Нас не понять простым людям. Для нас стоять на сцене это не просто выступать как вещь, продавая себя. И вы показали мне это. В тот день я захотел быть рядом с вами на той огромной сцене, ещё не понимая цены, которую вы заплатили за это место. Я был глуп, жалок и жаден. Мне хотелось быть вами, но когда жадный и глупый мальчишка переступил порог этого места, он понял, что не хочет быть вами. Я захотел стать настоящим. И вы показали мне как это — любить то, что я делаю. Ведь я вообще не понимал что это…

— Тиен, — Сай-ши медленно положил стакан на стол, и вышел из-за стола, — Пойдем со мной.

Я проследил за наставником, а он открыл мне дверь кабинета, приглашая следовать за ним.

Мы молча спустились на первый этаж его бывшего личного крыла, и он достал из кармана пластиковую карту. Провел по замку и дверь в старый репетиционный зал открылась автоматически.

— Постойте. Но ведь мы никогда… — я разулся и вошёл, следом за Сонбэ, пока он дошел не спеша до средины паркета и посмотрел на потолок, который находился на высоте не менее десяти метров. Фактически этот зал был в половину высоты здания.

— Это место я закрыл много лет назад, сказав себе, что впущу в него только того человека, который действительно будет дорожить моим подарком.

— Я не понимаю вас… — и это было правдой.

Как дурак я наблюдал за тем, что происходило дальше. А когда Сонбэ раскрыл панель в стене и включил систему на потолке, я замер от того, что увидел. Кроваво красная ткань падала прямо с потолка, развиваясь в воздухе подобно языкам пламени.

— Это то место, где все те годы, что был одинок, находил отдушину. Сюда я приходил, когда тоска внутри пожирала нестерпимой болью, когда опускались руки, и хотелось лечь и не открывать глаза больше никогда. Здесь… Впрочем это уже не то, что я должен рассказывать тебе. Мы пришли сюда не за этим. Я привел тебя в эти стены, — Сай прикоснулся к одному из полотен и сжал крепкую ткань в руке, — Чтобы объяснить, почему отговаривать меня бесполезно, Тиен.

— Что происходит, Сонбэ? Просто поделитесь с нами. Я уверен…

— Ты похоронил сегодня брата, Тиен, — Сай-ши резко обернулся ко мне и в его взгляде я увидел именно то, что видел всегда на сцене — силу.

— И ты должен понимать, что я не намерен больше терять никого из вас! Если сейчас я не остановлю это, то могут пострадать и другие люди. Если это случится, то вот эта тряпка, — он скривился и сжал ткань настолько сильно, что его рука побелела, — …цена ваших жизней. Неужели ты мог подумать, что эти стены, это чёртово место, которое я годами пытался уберечь, сохранить от грязи, вытравить из него всю чернь, дороже чем вы?! Если хоть ещё кто-то из вас пострадает, я собственными руками сожгу всё здесь. Ты этого хочешь?

Сай продолжал говорить, а по мне холод бежал от пят и до макушки, настолько сильным было то, как он это делал.

— Вот! — я и опомниться не успел, как мне протянули ту самую пластиковую карту, — С этого дня, это место твоё, Тиен. Даже если здание агентства купит другой человек, это помещение не тронет никто и ты сможешь приходить сюда, чтобы продолжить обучение и тренировки.

— Это не то, для чего я начинал разговор! — я не выдержал и выдернул карту из рук Сонбэ, — Я хотел чтобы меня учили вы!

— И я учил… — вдруг совершенно спокойно и с улыбкой ответил мужчина, — Просто вспомни, Тиен. Все эти годы я учил именно тебя, и готовил именно тебя к тому, что ты держишь в своих руках.

Сай-ши прошел мимо, но остановившись по правую сторону у моего плеча, тихо прошептал:

— Иди к парням. Им сейчас очень трудно. Не оставляй их одних сегодня. И… я надеюсь ты будешь счастлив в браке. Только помни… — я будто окаменел от его последних слов, — …помни, что любовь нельзя навязать никому, и вера в то, что чувство появится со временем — чушь, Тиен. Чувства со временем только гаснут, если их не поддерживать и не стремиться сохранить.

Я продолжал стоять посреди паркета, а за моей спиной хлопнула дверь и запищал электронный замок. Не знаю, чего хотел добиться этим разговором, но явно уделали меня. Потому что, даже о моей свадьбе Сонбэ знал больше, чем я сам.

Уже выходя из здания, привычно бросил взгляд на фигуру в черном, которая стояла у дверей нашего с парнями фургона.

"Чувства нельзя навязать… А в её глазах грусть. Почему? Мы ведь чужие ей люди, а теперь вообще не нуждаемся в её услугах больше… Тогда почему Тереза ведёт себя настолько участливо?"

Пока ехал обратно в апаты, чтобы собрать вещи, и впервые за несколько лет вернуться домой, вертел в руках пластиковой ключ-картой. Это заставило проснуться память и поднять из своих глубин все те годы, что я провел в стенах места, которое действительно сделало меня мной.

Улыбки моих братьев, когда у нас появился первый фандом, счастье от того, что мы получили первую награду за альбом, над которым работали как проклятые. Все те минуты, проверенные рядом с ними.