Это одно из самых сильных обличений магического подхода к вере, которое только знал древний мир. Главным в богопочитании должны быть "суд" (евр. мишп`ат), то есть правосудие, и "правда" (евр. эм`ет), то есть справедливость. В них проявляется истинное следование Завету, и лишь при этом условии Богу угодны жертвы и обряды. Когда же человек забывает о своем долге, его лицемерное "благочестие" превращается в глумление над святыней:

Идите в Вефиль - и грешите, в Галгал - и умножайте преступления;

Приносите жертвы ваши каждое утро, десятины ваши - хотя через каждые три дня.

Приносите в жертву благодарения квасное, провозглашайте о добровольных приношениях ваших и разглашайте о них;

Ибо это вы любите, сыны Израилевы, говорит Господь Бог.

(4,4-5)

Для христианской Церкви эти обличения пророка имеют непреходящее значение. Речи Христа Спасителя против фарисейства были как бы подтверждением правоты пророка (Мф 23,13-18; Лк 11,37-54; см. также: "Не всякий, говорящий Мне: "Господи, Господи!" войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" - Мф 7,21). Не случайно на Амоса ссылался первомученик Стефан, обращаясь к Синедриону (Деян 7,42). В духе пророка выступали и такие мужественные светильники Церкви как Иоанн Златоуст, бл. Иероним, свт. Филипп и прп. Максим Грек.

6. Пророк против социальной неправды. Амос не ограничивался бичеванием личных грехов, а указывал на порочность в общественных отношениях. Он не страшился власть имущих, хотя знал, что они сочтут его мятежником. "Поэтому разумный, - говорит Амос, - безмолвствует в это время, ибо злое это время" (5,13). Однако сам пастух не хотел быть в числе этих трусливых и "благоразумных". Он язвительно описывает беспечно пирующих богачей, разнаряженных женщин, корыстных судей, которые "продают правого за серебро и бедного - за пару сандалий" (2,6; речь идет об обращении в рабство за деньги). Воастители народа "не умеют поступать справедливо... насилием и грабежом собирают сокровища в чертоги свои" (3,10). В этом пророк видит отступление от Моисеева Завета: "Отвергли Закон Господень и постановлений Его не сохранили" (2,4). Жизнь общества, так же как и жизнь отдельного человека, тесно связана с высшим нравственным миропорядком. Между тем люди, которые суд превращают в отраву и правду повергают на землю (5,7), не только попирают Божий закон, но и противятся его ревнителям:

Они ненавидят обличающего в воротах и гнушаются тем, кто говорит правду.

Итак, за то, что вы попираете бедного и берете от него подарки хлебом,

Вы построите домы из тесаных камней, но жить не будете в них.

(5,10-11)

Богатые остаются равнодушными к повелениям Торы, которая защищает права неимущего, сироты и вдовы:

Жаждут, чтобы прах земной был на голове бедных, и путь кротких извращают...

На одеждах, взятых в залог, возлежат при всяком жертвеннике,

И вино, взыскиваемое с обвиненных,

пьют в доме богов своих.

(2,7-8)

Здесь впервые появляются два библейских понятия: "бедные" (евр. эбион`им) и "кроткие" (евр. анав`им). "Эбионим" - не просто бедняки, но люди истинного благочестия. Эти древние "нестяжатели" предпочитали довольствоваться малым во имя правды Божией. Впоследствии в псалмах очень часто слово "бедный" будет синонимом "праведного". Примечательно, что первые христиане Иерусалима называли себя "эбионим", памятуя о том, что Господь Иисус в Нагорной проповеди обращался к "нищим" и "кротким".

Обличение общественной несправедливости в духе Амоса мы находим у ап. Иакова (5,1-6). А Отцы Церкви заклеймят погоню за богатством как тяжкий грех. "Все богатства, - скажет бл. Иероним, - происходят от несправедливости... Богатый или сам несправедлив, или наследник несправедливости" (Посл. 120).

Примечание. Слова об одежде, взятой в залог, содержат намек на нарушение Моисеевой заповеди, которая предписывала возвращать на ночь одежду, взятую у неимущего (Исх 22,26).

7. Универсализм и избранничество. Пророк Амос первым из священных писателей Ветхого Завета четко сформулировал идею универсализма, противопоставив его национальной исключительности. Если в Кн. Бытия эта идея выражена косвенно (через показ кровного родства всех народов), то у Амоса она возвещается непосредственно - как важный элемент Откровения. Более того, сам иудейский пророк сознает себя посланным не только к Израилю и Иуде. Книга его начинается речами, обращенными к сирийцам, филистимлянам, финикийцам, едомитянам, аммонитянам и моавитянам. Гнев Божий грядет на них не за то, что они язычники. Ведь они не имели Откровения, и поэтому их религиозные заблуждения не есть их главный грех. Он заключается в жестокости и бесчеловечности. Захватнические войны, расправы с мирным населением, изгнание людей из родных земель - вот в чем состоят преступления этих народов (1,3 - 2,3; "три" и "четыре" означают полноту времени, в которое испытывалось долготерпение Божие). Язычники, не имея верного понятия о Боге, способны отличать добро от зла, ибо закон совести написан в их сердцах (Рим 2,14-15).

Израиль же ответствен вдвойне перед Богом; ведь он получил Закон Господень (2,4) и предназначен служить Богу:

Только вас признал Я из всех племен земли;

Потому и взыщу с вас за все беззакония ваши.

(3,2)

Слово "признал" (точнее "познал") означает возлюбил, то есть приблизил к Себе, вступил в тесное общение. Речь идет о великом даре Откровения, который получил народ Божий и который требует от него полного напряжения нравственной воли.

Израиль не выше и не лучше других племен. Выделяет его лишь Божие избрание. Даже великое событие исхода не имеет в очах Божиих исключительного характера. Нечто подобное совершалось и в истории других наций:

Не таковы ли, как сыны ефиоплян, и вы для Меня, сыны Израилевы?
– говорит Господь.

Не Я ли вывел Израиля из земли Египетской, и филистимлян - из Кафтора, и арамлян - из Кира?

(9,7)

Этим навсегда отвергается национальное превозношение, которое было свойственно цивилизациям древнего мира (как и последующих веков).

8. Суд Божий есть ответ святости Сущего на неправду человеческую. Вся проповедь пр. Амоса стоит под знаком ожидания этого Суда. Господь "многомилостив" (евр. рав хэс`ед), но Его правда рано или поздно проявляет себя.