— То, что я здесь, наверху, помогает мне думать. Там, внизу, всегда столько всего происходит, и это так хаотично. Я нуждаюсь в уединении.

— Да, — шепчу я, все еще погруженная в мысли о сестре.

— С кем ты раньше ходила?

— Хм?

— Ты сказала «мы», и я понял, что ты имела в виду, что ходила с кем-то.

Я замираю на секунду, пытаясь собраться с мыслями и удержаться, чтобы не ударить себя. Почему, я должна была это говорить, ностальгировать и открывать рот?

— Моя подруга. Я часто ходила с ней. Когда мы были маленькими, — выпаливаю я.

— Что заставило вас прекратить?

Меня охватывает печаль.

— Она умерла.

Я чувствую, как Баз напрягается подо мной. Поерзав со мной на руках, он ставит стакан на столик рядом с собой, затем кладет ладони мне на бедра, успокаивающе поглаживая.

— Мне очень жаль.

Он целует меня в затылок, и я ненавижу себя за то, что наслаждаюсь его поцелуями. Ненавижу чувство удовлетворения, которое они дают мне.

Как я должна сопротивляться этому мужчине? Тому самому, которого должна ненавидеть.

Я прочищаю горло. Болезненно.

— Все в порядке. — моя нижняя губа дрожит, и я рада, что он меня не видит. — Это было очень давно.

— Она была больна?

Боже, как бы я хотела, чтобы она была больна.

И вот тут-то ответы становятся хитрыми. Все, что я скажу, может вызвать у него воспоминания или заставить задуматься, кто я. Я хотела бы повернуться к нему и рассказать все, отпустить весь гнев и печаль, которые я носила в себе в течение многих лет, но не могу. Мне нужно действовать осторожно.

— Она уехала как раз перед нашим выпускным классом. — ложь. — И начала встречаться с новым парнем там, где жила. — ложь. — Ее убили. — правда.

— Господи, — шипит он. — Мне очень жаль.

— Не надо, — тихо бормочу я. — Она не была величайшей личностью. Черт, она даже не была хорошей подругой, но она... — я замолкаю, мое горло сжимается от нахлынувших эмоций.

— Но она не заслужила смерти, — заканчивает он за меня. Как будто он прочитал мои мысли. — Никто не заслуживает.

Я немного обдумываю его слова, прежде чем спросить:

— Ты действительно в это веришь?

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Что?

— Что даже если люди плохие, они не заслуживают смерти?

Я вглядываюсь в его глаза и лицо в поисках плохого человека. Если я узнаю, что он убил Мэдисон, захочу ли я его смерти? Смогу ли я убить его? Мой мозг говорит, что я смогу это сделать. Но сердце, по какой-то причине, когда я смотрю на База, говорит, что это не вариант.

— Думаю, что слишком многие люди берут дело в свои руки, как акт мести, но к чему это приводит? К крови на руках? Кто мы такие, чтобы играть в Бога?

— Не знала, что ты религиозен, — безапелляционно отвечаю я.

Он усмехается.

— Нет. Я просто говорю, что не думаю, что убийство кого-то из-за того, что он был плохим человеком, оправдывает что-либо.

Я выпрямляюсь на его коленях, гнев кипит на поверхности. Я склоняю голову набок, разглядывая его.

— То есть ты хочешь сказать, что, если бы кто-то причинил боль или убил кого-то, кто тебе дорог, ты бы не захотел отомстить?

Его брови опускаются от вопроса, и на секунду я переживаю, что выдала слишком много. Проходят секунды, прежде чем он обхватывает мою щеку ладонью и проводит большим пальцем по моей коже успокаивающими кругами.

— Не могу сказать, — бормочет он, глядя мне в глаза. — Если кто-то причинит тебе боль, я, вероятно, убью его.

Дрожь пробегает по моей спине, и перехватывает дыхание. Мне не должно нравится это, но нравится. Боже, мне нравится. Это первый раз, когда кто-то настолько заботится, чтобы произнести такие слова. За всю свою жизнь я была вторым лучшим и пряталась в тени, и впервые я чувствую, что кто-то действительно видит меня.

— Ты мил со мной, Баз Кинг? — игриво спрашиваю я, заставляя его рассмеяться.

Он тепло смотрит на меня.

— Возможно.

Бабочки взлетают, и я отвожу взгляд. Он приподнимает мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.

— Давай вернемся в постель.

— Чтобы... поспать?

Его смех глубокий и заразительный, когда он помогает мне слезть с колен.

— Господи, я создал монстра.

Я хлопаю его по плечу.

— Это справедливый вопрос, учитывая, как часто мы занимались сексом. Ты как машина.

— Я не слышу никаких жалоб, — парирует он, приподняв бровь.