Михаил вёл свою партнёршу осторожно, едва касаясь её талии. Когда их руки соединялись, внутри него всё дрожало и трепетало, и он боялся, чтобы Даша не заметила этого. Но девушка всё замечала, хотя старалась не встречаться с Михаилом взглядом. Она никак не могла объяснить себе, почему этот высокий, красивый молодой человек, Катюшкин брат, так неудержимо влечёт её.

– Какое у вас красивое ожерелье! – наконец решился произнести Михаил.

– Это от покойной маменьки подарок. Я первый раз его надела.

– Вам очень идёт! – подтвердил юноша, не зная, как продолжить разговор. – А где проживают ваши родные?

– На Черниговщине, – после некоторого раздумья ответила Даша.

– У вас красивое имение?

– Красивое, – нехотя ответила девушка.

– А среди гостей есть кто-то из ваших родных?

– Нет, – снова коротко, не считая нужным вдаваться в подробности, произнесла она.

– Неужели никто не приедет за вами?!

– Не знаю, – почти резко ответила Даша, показывая, что продолжать эту тему для неё невыносимо.

До конца танца Михаил не проронил ни слова. После финальных аккордов он молча довёл партнёршу до её места. И тут же к ним подлетели Катя с Павлом.

– Ух, здорово! – Катя была, как всегда, весёлая, задорная, раскрасневшаяся. – Жаль, государь и государыня не присутствуют. Но великий князь тут. Вот бы меня пригласил!

– Покажи ему, что танцуешь лучше всех, и он тебя пригласит, – подшутил над сестрой Михаил.

– И покажу! – сразу нашлась Катя. – Сударь, я объявляю следующий танец для себя белым и приглашаю вас, – поклонилась она брату.

– Да ну тебя, Кэт!

– Нет, правда, Мишель! Мы с тобой целый век не танцевали! Пусть великий князь позавидует!

– Тише, болтушка, – оглянулся по сторонам Михаил.

Но когда объявили кадриль, он не сдержался, поклонился сестре, шаркнул ножкой и торжественно попросил:

– Мадмуазель Кэт, позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас!

– С радостью, месье Мишель.

Брат и сестра действительно составили прекрасную пару и великолепно танцевали. Это, видимо, и послужило причиной того, что через несколько танцев великий князь и в самом деле пригласил Катюшу.

Танцы сменялись один другим: полька-бабочка, падекатр, венгерка и вновь кадриль. В какой-то момент помощники распорядителя вынесли на шпагах разноцветные ленты-перевязи и короткие, узкие ленточки с бубенцами.

Михаил передал перевязь Даше, и она немедленно надела её на плечо. Потом он попросил девушку подать ему руку и осторожно повязал на неё узкую ленту с бубенчиками. Взглянув в глаза своей партнёрше и задержав руку, юноша наклонился и поцеловал её, вдохнув чарующий аромат французских духов, которые выпускницы уже могли свободно использовать. Это означало нечто большее, чем простая любезность.

Даша оторопела и не придумала ничего лучше, как сделать книксен, прошептав:

– Благодарю вас.

Подошла Катя под руку с Павлом и пригласила всех в буфет. Михаил и Даша восприняли это предложение с энтузиазмом, поскольку уже немного подустали и проголодались.

Когда объявили последний танец – мазурку, стояла глубокая ночь. Михаил не хотел расставаться с Дашей и нежно сжимал её руки.

– Даша, увы, время пролетело незаметно, и я, батюшка и Катюша уезжаем домой. Но мы обязательно встретимся! За вами кто-нибудь приедет?

– Не знаю, – прошептала девушка.

– Как же так? – попробовал было возмутиться Михаил, но тут появилась Катя:

– Даша, поторопись! Нам надо переодеться и собраться!

– Пардон, Мишель, – сразу встрепенулась Даша, высвободила свои руки и ускользнула.

У парадного подъезда выпускниц ожидали разномастные экипажи. Здесь можно было увидеть и богато украшенные кареты, и простые коляски, и лёгкие пролётки, и элегантные ландо. Воспитанницы, на протяжении девяти лет не отличавшиеся друг от друга ни одеждой, ни пищей, ни средствами гигиены, вдруг в один миг превратились в богатых наследниц знатных родов и скромных дочерей разорившихся дворян.

Март выдался холодным, и юным особам, поспешившим сбросить надоевшую форму из камлота, долго стоять на выходе из Зимнего было нежелательно. Одних лакеи в раззолоченных ливреях облачали в соболя, другим подавали меха подешевле – рыжие лисьи, сурковые и даже заячьи.

На широком крыльце задержались только Катя и Даша, вышедшие последними.

– Пошёл! – приказал князь кучеру. – Подъезжай.

Парадная карета Комниных затормозила у крыльца. С запяток соскочил лакей, набросил на Катю роскошную горностаевую шубу и помог сесть внутрь. Лошади тронулись.