Вскоре он вернулся неся в руках два небольших деревянных, тщательно отполированных, ящичка с защёлками. Открыв один, я увидел воронёный револьвер, уложенный на тёмно-красную бархатную подложку. В отдельных нишах лежали двенадцать патронов и различные приспособы, они видать нужны были для чистки и обслуживания оружия.

Отец молча достал кольт из ящичка и приложил его к своему правому бедру. Револьвер тут же исчез.

— Интересно как получается, — задумчиво произнёс мой отец разглядывая свою опустевшую руку, — я не только сейчас веса кольта не чувствую, но даже самого револьвера не ощущаю.

Через некоторое время оружие вновь появилось в руке отца.

— Ничего не скажешь, очень удобные карманы у защитной одёжи древних богатырей… а что ещё можно в них поместить?

— Думаю, что всё что нам потребуется для защиты от врагов и бандитов.

— Тогда бери один кольт себе, Демид. Да патронов возьми сколько надобно. С такой одёжей всё одно тяжести не заметишь. После собрания возле Управы, позанимаешься с револьвером. Ты только помни, сын, что он для ближнего боя предназначен. Для дальней стрельбы другое оружие надобно. Ты что возьмёшь, Демидушка, своё любимое двуствольное охотничье ружьё или всё же американский многозарядный винчестер?

— Против бандитов, я наверное, «американца» возьму. Из него стрелять быстрее получается и перезарядка много времени не занимает.

— Тогда я тоже, себе кольт и винчестер возьму. Не зря же мы их два десятка у торговцев для поселян закупили. Ну всё, Демид… нам пора идти. Народ возле Управы нас наверное уже совсем заждался…

На сход возле Управы собрались не только мужчины с оружием, с ними пришли почти все женщины-лекарки и девушки-травницы. Разговоры с поселянами были недолгими, отец быстро поведал собравшимся людям, о донесении гонца от уездной власти, а также рассказал всем о том, к каким он пришёл выводам и как нам следует защищать Урманное. Наши рыбаки, увидев, у меня и отца винчестеры, попросили заменить свои старые охотничьи ружья на «американцев». Что и было проделано сразу же, в оружейной комнате Управы. Расходясь, каждый человек знал, где ему должно находиться при защите родного поселения от бандитов, а женщины и девушки пошли подготавливать всё необходимое для возможного приёма раненых.

Мне с Родасветом Казимировичем предстояло оборонять участок, расположенный между урманом и нашими задними дворами. В помощники нам определили четверых молодых рыбаков с винчестерами. Отец предположил, что бандиты могут напасть на Урманное, не только одним конным отрядом, используя дорогу ведущую к Торговому поселению, но, возможно также, что они попытаются скрытно подобраться к поселению пешими со стороны леса.

Вечером, сразу же после ужина, отправил Яринку с детьми в нашу комнату, чтобы в случае опасности, они смогли быстро спуститься в тайное убежище. Выйдя на двор, я увидел сидящую возле летней трапезной свою исхудавшую Мурлыку. Последние несколько дней она пропадала неизвестно где.

— Где же ты пропадала, пропажа? — походя к трапезной спросил я котейку. — Исхудала-то как, но ничего я тебя сейчас покормлю.

Мурлыка подошла и тёрлась о мою ногу, пока я накладывал ей еду в чашки.

— Всё готово. Иди, кушай, Мурлыка.

Но котейка продолжала тереться о мою ногу, то и дело поднимая голову, и вопросительно поглядывая на меня своими жёлтыми глазами.

Присев на корточки, я погладил котейку по спинке и заглянул в её жёлтые глаза. Мне сразу же пришёл яркий образ, что на краю леса, в кустарнике, сидит её голодное потомство.

— Я всё понял, Мурлыка. Мы повыбили дичь в лесу и вам стало голодно. Зови своих котят, тут еды на вас всех хватит, — сказал я котейке, и передал ей мысленный образ, как она со всем своим потомством кушает из чашек в летней трапезной.

Лесная красавица кивнула головой и убежала в сторону леса, а я стал накладывать кашу с мясом в дополнительные миски.

Вскоре моя котейка вернулась, а за ней шли пятеро лесных кошаков, некоторые росточком уже были больше своей мамочки. Зайдя в трапезную они уселись в ряд, а Мурлыка подошла ко мне. Я молча поставил перед каждым из потомства миску с едой, но кошаки даже не обратили на это внимание. Они все смотрели на свою мамашу.

— Мурлыка, скажи своим, что можно кушать. Тут их никто не обидит, — сказал я, присев на лавку, и глядя в глаза своей котейке.

Моя лесная красавица коротко мявкнула и пятеро чудесных кошаков, осторожно понюхав еду, принялись медленно кушать. Лишь после этого и моя Мурлыка занялась опустошением своей чашки.

Когда все лесные кошаки наелись, основательно вылизав миски, Мурлыка запрыгнула мне на колени и разлеглась в ожидании ласки. Погладив свою красавицу, я передал ей образ, что им сейчас нельзя уходить в лес.

Котейка тут же уселась на коленях и встревожено посмотрела мне в глаза. Я представил образ тёмных людей с оружием, на конях движущихся к поселению, которые убивают не только всех её котят, но и всех жителей.

В ответ мне пришёл образ сгоревшего хутора, где возле дома лежали мёртвые тела людей.

— Да, Мурлыка. Ты правильно меня поняла. Те тёмные люди несут зло всем, — сказал я, — но я знаю, как спасти твоё потомство. — Взгляд, лесной красавицы изменился, но продолжал оставаться внимательным. Она ждала продолжения, и оно последовало. — Помнишь запах моих друзей? — я вспомнил образ, как однажды Мурлыка обнюхивала мою правую руку и потом лизнула её.