Рубашка выглядела распахнутой, демонстрируя загорелую грудь и бессменные три цепочки разной длины. На самом же деле ткань соединялась в самом низу, уже у линии черных брюк. Рукава тоже оказались необычными. Они были широкими, как колокол, но не достигали даже локтя. Таким образом, взгляду представали мощные бицепсы, окольцованные витыми браслетами, сильные руки и широкие запястья, на каждом из которых блестели золотые обручи, напоминающие наручи воина.

– Казис – правая рука отца, – проговорил Торриен, в очередной раз на их пути поворачивая и теперь спускаясь по широкой лестнице на несколько этажей вниз.

В этот момент, словно в подтверждение слов царевича, они очутились в небольшой зале с высокими витражными окнами прямо напротив троих мираев. Одного из них, совершенно лысого, Иллиана видела впервые, второй, брюнет, вызывал смутное узнавание, а третьим был первый жрец нагов.

Торриен явно не ожидал этой встречи, потому что его движения вдруг замедлились, а тело напряглось, будто подготавливаясь к чему-то.

Иллиана почувствовала это, и ею мгновенно завладело беспокойство. Она усиленно пыталась вспомнить, кто этот второй наг, при взгляде на которого внутри все замирало. Это был высокий мужчина в полном расцвете сил, с огромным черным хвостом и редкими кроваво-красными вкраплениями на нем. Мирай был увешан золотом, как детская игрушка – блестяшками. На руках, груди, поясе, голове – везде были драгоценности. Даже конец длинного хвоста оказался приподнят над землей, и на нем блестели несколько колец, связанных друг с другом цепями.

В этот момент мирай вдруг повернул голову и посмотрел прямо на нее. Остальные двое остались где-то на втором плане, иллиана больше не обращала на них никакого внимания. Остался только этот. Высокий наг с черным хвостом и алыми разводами внутри него.

Длинные темные волосы, резкое, с небольшими морщинками лицо, низкие брови и такое знакомое, немного ироничное выражение лица…

Где-то Иллианна уже видела и его красные глаза металлического оттенка. Глаза, которые, казалось, должны быть совсем другого цвета, чтобы картинка окончательно сложилась.

Бешено бьющееся сердце, что так некстати подскочило к горлу, подсказало Иллиане ответ на вопрос «кто это?» еще раньше, чем Торриен произнес:

– Опусти глаза в пол. Это Аджансар, царь мираев и мой отец…

Дыхание перехватило. Иллиана опустила голову, краем глаз замечая, что Торриен сделал то же самое. Выходит, даже царевичу не позволено смотреть в глаза повелителю всей Шейсары?

Секунды утекали одна за другой слишком медленно. Будто время окончательно замерло.

А затем раздался зычный низкий голос, в котором чувствовалась власть и привычка повелевать.

– Подойди, сын.

Торриен сжал женскую руку и двинулся вперед.

Когда они остановились в паре шагов от царя, Аджансар с легкой небрежностью спросил:

– Кто твоя спутница?

И Иллиана почувствовала на себе взгляд кроваво-алых глаз, от которого кожа начинала зудеть. Также она заметила, что Торриен уже поднял голову и спокойно смотрит на царя.

– Знакомься, отец. Это Иллиана Тангрэ. Моя хасси.

Сердце еще громче застучало в груди девушки. Во рту пересохло. Рисунок на каменных плитках пола рябил в глазах.

– Очень рад, хасси Иллиана, – медленно протянул Аджансар, и девушка скорее почувствовала, чем увидела на его тонких губах улыбку.

В этот момент Торриен сжал ее руку, будто давая понять что-то.

Иллиана тут же подняла голову и улыбнулась царю в ответ.

– Спасибо, – проговорила неуверенно, взглянув прямо в багряные глаза повелителя. – Мне тоже очень приятно.

Вблизи Аджансар выглядел еще более опасным, чем издали. Его будто окружал ореол власти и всеобщего подчинения. При этом царь явно был давно не молод. Его возраст вряд ли сильно отличался от возраста казиса Саримарха, что сейчас стоял за его плечом и едва заметно улыбался.

– Милая девушка, – констатировал наконец Аджансар, словно говорил о погоде или оценивал качество еды. Кивнул жрецу и просто заскользил к выходу из залы, совершенно потеряв интерес к сыну и его хасси.

Черный хвост заструился по каменной плитке, и алые разводы на чешуе в движении стали похожи на кровоподтеки.

Иллиана вздрогнула, проследив за этой обсидиановой волной. В душе шевельнулось странное чувство. Липкое, тяжелое, болезненное.

Саримарх по очереди кивнул ей и Торриену, а затем поторопился последовать за царем. Сейчас его плечи словно бы слегка опустились. Как будто он больше не был наделенным силой и властью великим жрецом всех мираев. Как будто он всего лишь тень своего повелителя.

Таким образом, в помещении осталось трое. Они с Торриеном и наг, который был Иллиане совсем незнаком. Он все еще стоял рядом, провожая царя низко опущенной головой.

Как только дверь за Аджансаром закрылась, незнакомец вежливо посмотрел на Торриена, почти не обращая внимания на Иллиану.

– Теплого солнца, царевич. Чем обязан вашему визиту?

В этот момент девушка почувствовала, что ее мужчина наконец расслабился.

– Лиррияс, это, как ты уже слышал, Иллиана, моя хасси.