–Привет малышка, как тебя зовут? –Я начал общение правильно, с установления психологического контакта с трудным объектом.

Два сапфира кольнули меня холодом.

–Для тебя Марианна, красавчик, -она изобразила улыбку.

Я присел рядом, голос у малышки оказался на удивление низким, как у забытой певицы Аманды Лир. Наверное, ещё и тестостерона у неё в организме был излишек.

–У тебя был трудный день, неприятности дома? –нащупывал я контакт с тугоплавкой красоткой.

–Что ты в душу лезешь, не твоё это дело, – она честно пыталась говорить вежливо, но чувствовалось что это ещё та оторва.

Она сделала попытку улыбнуться, но глаза у неё потемнели, видно было что и её дома коснулась война, но я не психотерапевт и здесь не клиника. И Марианна это тоже понимала.

–Давай лучше займёмся делом, у тебя вон какой приличный прибор, не перевелись ещё богатыри, а то у меня ещё заработок ополовинят, если вы пожалуетесь. Только ты со мной ещё не был.

С этими словами девица потянулась ртом к порадовавшему её органу, который с трудом помещался в её миниатюрных, бантиком, губках. Я запрокинул голову от пришедшего удовольствия, своё дело она знала хорошо, эта Марья искусница. Из моей глотки вырвался протяжный звук.

–О-о-оооо… Давай, давай, не останавливайся!

Солдатский бордель мне нравился всё больше. Красотка пресекла мои попытки поглубже проникнуть к её гландам, толкнула меня в грудь, и я послушно занял горизонтальное положение. Она запрыгнула на меня как лихой жокей на скакуна и оседлав, почти сразу села до отказа на мой стержень.

–Ох, хорошо милый!

Её глазки закатились к потолку и началась скачка, её протяжный басовитый рёв гулко разносился по помещению, вызвав восхищённые возгласы моих подчинённых.

–Давай командир, прокачай её!

–Ай да итальянец, жеребец!

Итальянец мой позывной, что-то такое во мне определённо было. Держа красотку за бёдра я подкидывал её с частотой отбойного молотка, но разрядка всё не приходила. Тогда я поставил её на четвереньки и зашёл с другой стороны, несколько минут, и я начал заполнять свою партнёршу горячим семенем. Обессиленные мы упали на ложе, раздались жидкие аплодисменты и посвисты давно закончивших свои выступления парней, лениво разлёгшихся на диванах с бутылками пива в руках.

Подчинённые от чистого сердца делали мне и моей мужской силе скабрезные комплименты в духе отменного казарменного юмора, принятого в нашей среде.

Отдышавшись и я протянул руку к стоявшей на столике, в изголовии дивана, батарее бутылок и влил в себя пол-литра пенного напитка, сразу оживившего меня.

–В любви ты бог, итальянец, – горячо шептала мне Марианна, -мне ещё ни с кем не было так хорошо, давай сойдёмся, переходи ко мне жить, если хочешь. Ладно? Вот мой номер телефона и адрес тебе напишу, не отказывайся, вдруг пригодится. Я не требую ничего, у меня всё есть, буду только твоей, верной как собачка. Давай всё бросим, уедем в другую страну, где нас никто не знает, начнём жизнь с чистого листа? Я всю свою жизнь искала такого мужчину как ты, ты создан для того чтобы баб радовать.

Я и не отказывался, было очень лестно, для меня речи девушки звучали лучше райских песен, моё мужское самолюбие тешило такое признание. А жизнь такая непредсказуемая, что лишнее перо в хвосте не помеха.

Я ничего ей не обещал, просто погладил по щеке и с улыбкой ободрительно моргнул, ей было достаточно и этого. Девушка счастливо заулыбалась и стала очень красивой. Кто его знает, где встретишь судьбу, слыхал я и про такие одиозные случаи.

Было очень приятно общаться с не визжащим и не сопротивляющимся контингентом, за последнее время такое случалось очень редко.

Дальше начался кутёж с посещением парилки, где наши тела избавлялись от наслоений грязной кожи, под ударами дубовых веников. Мы снова возвращались за стол и накатывали по соточке, синие дымки в завитушках от дешёвых сигарет поднимались к потолку, громко играла музыка. Мы резались в карты и мне не везло, как в песне. Я проиграл старинный дутый золотой браслет полупьяному Витасу, довольно щерившемуся из-за дымовой завесы. Окурок казалось прилип к его нижней влажной губе.

Так мы и перемещались полночи, от игрального стола к женщинам, после оргий опять бухали и снова за карты. В любви мне всё везло много больше, Витас же мог в любой момент сказать какие карты уже вышли из игры и у кого на руках козыри. Ох и не простой у меня был подчинённый, не смотря на юный возраст, судя по наколкам он успел и на малолетке побывать и на взрослой зоне. Катала из него мог получиться блестящий, но и головорез он уже был знатный. Всё время он крутил в руке нож, тренируя пальцы. Опасный малый, но у нас с ним были отличные отношения, он меня уважал за крепкий и быстрый кулак, безошибочную интуицию, которая не раз спасала задницы всего взвода. Слухи о моей чуйке ширились уже и за пределами батальона, хлопцы много шутили о моей чувствительной пятой точке, но очень ценили это её свойство.

Поляна была накрыта щедро, ящик прозрачных бутылок открывал нам отличную перспективу до самого утра, и водка лилась рекой в пересохшие глотки бойцов. Ничего удивительного в том, что разморенные всеми удовольствиями мы вырубились, не было.

Я проснулся от наступившей прохлады, в чём мать родила я спал на диване, в обнимку с Марианной. Я освободился от её руки и подошёл к роскошному столу, подвергшемуся опустошительному набегу, налил себе сто грамм водки и морщась принял как необходимое лекарство. Нашёл тарелку с закуской, из которой не торчали окурки сигарет и закусил, сразу самочувствие начало улучшать. Пиво на похмелье, это для гражданских, полумеры я не приветствовал.