— Но Днепр тебе важен для торговли с Молдавией и Тавридой.

— Важен, — не стал отпираться Иоанн. — Но ведь мои корабли по нему и так плавают.

— Чем магнаты недовольны. КРАЙНЕ недовольны. Не тобой, а мной. Мне не простили поражение при Вильно и того унизительного мира, что я заключил с тобой. Плюс долг, который все спросят если не с меня, так с моего сына. Фламандцы и ломбардцы работают с магнатами и прочей шляхтой, покупая одного за другим. Все идет к тому, что меня…

— Я понял, — нахмурившись, произнес король.

— Сам понимаешь, покоя это тебе не добавит. В том числе и на реке.

— Если я ввяжусь в твои проблемы, то мне это тоже покоя не добавит.

— Если ты возьмешь мою дочь в жены, то это сильно охладит горячие головы. Ты ведь сам говорил, что тебе нужен покой для державы. Надолго такого шага не хватит, но лишний год-другой позволить продлить мир.

— Покой… — тихо произнес Иоанн. — Ты ведь знаешь, что мне не дают сидеть спокойно. Если бы этот придурок — ландмейстер — не полез в бочку со своими принципами, то я бы сидел в тишине и покое последние три года. Но нет. Тварь. Ни себе спокойной жизни не дал, ни окружающим.

— Это поэтому ты там в Ливонии устроил Содом и Гоморру?

— В том числе.

— Ну так что?

— Судя по всему Папа и Патриарх сговорились, — мрачно произнес Иоанн. — Они теперь уговаривают меня сообща, дабы я отправился в этот чертов крестовый поход. Дался он им?

— О! Я с удовольствием поучаствую. У меня масса охреневшей шляхты, которую я постараюсь отправить в далекие дали. Желательно без возврата. А передохнут они там или найдут себе новые наделы мне без разницы.

— Полагаю, что также думают многие правители Европы. Да и банды наемников, оставшиеся ныне не у дел.

— О да! У тебя ведь какая репутация в Европе? Как у нового Александра Македонского. Непобедимого полководца. По всей Польше, Богемии и отчасти Литве ксензы только и болтают на проповедях о том, что ежели даст Бог, ты поведешь воинство христово в крестовый поход, то разгромишь всех, кто станет на твоем пути.

— Так и болтают? — несколько раздраженно переспросил Иоанн.

— Так и болтают.

— Балбесы… ой балбесы… — покачал головой наш герой. — Они ведь, наверное, по всей Европе о том говорят.

— Именно. Мои люди сказывали, что даже в Скотии и Гишпании редкая проповедь не касается тебя и крестового похода. Что после пары столетий провалов Всевышний послал воинству христову непобедимого полководца. И что если всем вместе выступить, то и славный град Константина, известный как Новый Рим, отбиться получится, и Гроб Господень, и даже Александрию — древнюю колыбель христианства.

— И очень выгодное землевладение. Не так ли?

— Само собой. — усмехнулся Казимир. — В Европе масса безземельных рыцарей, да немало поиздержавшихся баронов. Да и графов с герцогами хватает, которые с удовольствием бы осели в благословенных землях востока. На проповедях не стесняются и говорят о баснословных богатствах и притесняемых христианах, живущих под гнетом магометан.

— Истинно говорю — балбесы. Ты представляешь СКОЛЬКО головорезов и искателей лучшей доли ринутся ко мне под знамя крестового похода? И что мне с ними делать?

— Как что? Воевать. Это же какая силища!

— В моей армии железная дисциплина. Что в пехоте, что в коннице. Заснувшего на посту бойцы своей же роты сами забивают на смерть палками. Каждый знает свое место. Отчего и в бою, и на марше у моих полков прекрасная управляемость. А с этими головорезами мне что делать? Чем их кормить? Как ими управлять? Это ведь стадо! Огромное, просто чудовищное, вооруженное до зубов стадо.

— С прокормом я помогу. Сам понимаешь — мне это выгодно. Чем больше этих буйных головушек я сумею сплавить на юг, тем лучше. Все что будет в моих силах — все сделаю. Да и ты, я полагаю, сможешь прекрасно сжечь в горниле войны свою степную стаю. Или у тебя на нее какие-то иные виды?

— Знал бы, как я не хочу участвовать во всей этой фантасмагории. Ну какой крестовый поход? Ну что за чушь?

— Люди верят. В тебя верят. Ты понимаешь? Папа уже больше года через приходы всю Европу убеждает в том, что Deus vult. И именно Бог послал нам тебя. Не скажу за Францию или Кастилию, но в Польше, как мне говорят, люди свечки за твое здравие ставят. И молятся, чтобы ты уже выступил в этот поход. Ты ведь не хочешь обмануть их грезы?

— Вообще-то мне плевать, во что они там верят.

— Извини, не верю. Да и никто не верит. Сказывают, также, что православные иерархи по всей державе осман о грядущем освобождении и Великом крестовом походе говорят. И про пророчество о красных людях болтают. Магометане пытаются это пресекать, но осторожно, потому что волнения идут большие. Ты представляешь…

— Представляю! — перебил его Иоанн, зло сверкнул глазами.

— Ты не злись, — максимально мягко улыбнулся Казимир. — Иной бы гордился. На тебя смотрит весь мир!