У нас была связь столько, сколько я себя помню, но превращение в вампиров каким-то образом усилило её. Теперь, когда мы разлучены даже на короткое время, становится неуютно. С тех пор, как мы ощутили следящую за нами девушку, мы оба были на грани. Значит ли это, что мы вот-вот разделимся? Я все время думаю, что мы просто стали соперниками друг друга, чтобы претендовать на неё как на подругу. Я знаю в душе, что я бы лёг и умер, прежде чем в гневе поднять руку на брата. Но что-то первобытное во мне имеет эту потребность защищать, и если он встанет между девушкой и мной, что я буду делать? Это те мысли, которые удерживали меня ото сна, и теперь я смотрю, как и его штормит в гневе. Какой в этом смысл?

Прежде чем я смогу думать об этом слишком много, я слышу, как вода течет в его комнате. Он принимает душ, а потом у меня такое чувство, что он собирается охотиться за ней. Прошла неделя после театра, когда Вален рассказал нам о том, как она шпионила вокруг. А теперь вдруг она ушла, и мы не можем её найти. Как она была так близко, а я не знал?

Мы живем одни в этом гигантском доме, который Бишоп для нас спроектировал. Наши спальни расположены рядом, но над нами третий этаж, о котором мы не говорим. Когда мы увидели его в первый раз, мы были в замешательстве, но Бишоп сказал нам, что это на всякий случай. Я думал о комнате наверху в течение многих лет и считал, как это вообще возможно. Это хозяйская спальня, которая больше наших двоих вместе взятых. Там кровать больше, чем я когда-либо видел, и достаточно места для троих.

На троих.

Я встаю из окна и вхожу в свою комнату. Я включаю душ и решаю приготовиться. Я не позволю Эзре уйти одному, как и он не позволит мне уйти одному. Между нами сейчас столько невысказанного и столько всего происходит в пределах нашей семьи. Кейн не только нашел свою подругу, но она беременна, как и наша сестра, Равана. Все это происходит одновременно, и реальность того, что один из нас нашел свою пару сейчас, почти слишком велика, чтобы закружить мне голову.

Все это может быть в моей голове, что я каким-то образом спариваюсь с тем же человеком, что и мой близнец. Это может быть просто наша сильная связь, и теперь, когда он, возможно, нашел свою единственную, я чувствую через него этот собственнический инстинкт. Есть миллион разных способов объяснить то, что происходит между нами сейчас, но я отказываюсь останавливаться на этом. Я боюсь всех негативных сценариев, поэтому вместо этого я просто сую голову в песок и надеюсь, что все будет хорошо. Пока я притворяюсь, я знаю, что Эзра испытывает боль, и это самое трудное.

Если бы я был честен с самим собой и позволил этому идти так, как я хотел, я бы решил разделить свою пару с братом. Почему бы и нет? Кажется, что дети возможны, если она человек, а из того, что сказал Вален, она определенно человек. Мы могли бы иметь вечность вместе и растить семью. Мир может быть нашим. Но потом мысль о том, что у него будет семья без меня, берет верх, и я просто отталкиваю все это.

Я быстро принимаю душ и одеваюсь перед тем, как выйти из комнаты. В то же время Эзра закрывает дверь и мы смотрим друг на друга. Конечно, мы оба одеты одинаково, это происходит почти каждый день. Это двойная связь, но она усиливается с тех пор, как мы изменились, и теперь это странно, когда мы каким-то образом не совпадаем.

— Ты не похож на него, — говорит Эзра, когда он подходит и становится передо мной.

Это всегда первая мысль в моей голове, когда я задумываюсь о себе. Что я каким-то образом стал нашим отцом и собираюсь сделать что-то, чтобы разрушить наше счастье.

— Я знаю, — говорю я, когда Эзра обнимает меня.

Я чувствую себя лучше, когда мы в порядке, и он знает, что мне нужно. Сейчас я принижаю то, что у нас есть, и пытаюсь думать о том, как все может пойти не так. Вместо этого я должен сосредоточиться на возможностях того, что впереди. Перед нами лежит так много возможностей, и действие — это то, что заставит всё сработать.

— Скажи мне, что я могу сделать, — говорю я, когда мы расходимся и спускаемся по лестнице в гостиную.

— Я думаю, что мы начнем с наблюдения за нашими особняками. Не знаю как, но она умудрилась обойти камеры по периметру, так что мы должны провести собственную проверку домов. Не могу представить, знает ли она, кто мы такие, что она тоже не выяснила, что мы за семья. Как долго она следит за нами? — Мои челюсти сжимаются, когда я думаю о том, что она следила за нами, когда нам приходилось идти в те бары, патрулируя Бишопа в поисках убийцы. Не говоря уже и о веренице пропавших без вести.

Я киваю головой, когда слушаю план Эзры пройтись по кварталам вокруг нас, а потом пытаюсь понюхать то место, откуда она следила за нами. У меня такое чувство, что она в машине или что-то вроде того, что хранит её в замкнутом пространстве, потому что мы не нашли никаких следов.

— Может быть, нам нужно сделать что-то, на что стоит посмотреть, — я говорю, когда колесики в моей голове начинают крутиться.

— Теперь ты начинаешь говорить как идиот, которого я знаю и люблю, — говорит Эзра и шлёпает меня по плечу.