Жуков и Ларин вышли из кабинета.

— Каковы шансы, что амулет обнаружат? — озабоченно спросил Мрак артефактора.

— Один на миллион, — спокойно ответил Мухомор. — Он в надежном месте. Где — говорить не буду. Вдруг возникнет ситуация, что архат потребует считывание памяти. Я-то свою черепушку блокирую, что не подкопаешься. А вас ментат раскусит на раз.

— Правильно рассуждаешь. Жарох, твой человек выходил на связь?

— Да. Могу сказать, что пока все по плану. Колояр оказался шустрее, чем я предполагал. Почти сразу нашел возможность затаиться. Единственное меня беспокоит: в том районе много молодежных группировок, и не все они отличаются покладистостью и ласковостью.

— Можешь рассказать, что там творится? Я давно не слежу за новостями из города, мне своих проблем хватает, — Мрак налил из графина воды в стакан, залпом выпил. Было видно, что он нервничает из-за гуляющего по монастырским коридорам архата Никифора.

— Ничего особенного, — пожал плечами Жарох. — Есть десяток банд, занимающихся мелким промыслом, вроде уличных грабежей, воровства, краж из квартир, угона мотоциклов и плохо стоящих автомобилей. Остальные боятся вступать в конфронтацию с княжеской властью. Щербатов приказал своей дружине ловить шпану и жестко наказывать. В основном, идет война за территории.

— И все? — дернул бровью артефактор.

— Нет. Полагаю, что вся возня с делением районов связана с приказом паханов из Ночной Гильдии. Молодежь чистит территорию, а старшие товарищи занимаются делами посерьезнее. В случае чего, гнев князя, в первую очередь, падает на головы мальчишек.

— И существует вероятность, что Колояр может попасть под влияние такой банды?

— Вполне себе может, — кивнул Жарох. — И его могут проверить в деле. Но я такой вариант предполагал. Мальчишку подстрахую, не волнуйтесь.

Глава 8

Меня разбудило смутное беспокойство, вкравшееся в сон. Такое всегда бывало, когда я на грани пробуждения начинал ощущать присутствие чего-то непонятного, выбивающегося из окружающей обстановки. Ну, не знаю: звуки, луч солнца, скользнувший по лицу. Открыв глаза, первое, что я увидел — сидящего на стуле Филю. Пацан смолил бычок с видом бывалого мужика, сплевывая на грязный пол крошки махорки, прилипшие к языку. Папироса была дешевой, расползлась от слюны, и на губах Фили виднелись белые кусочки бумаги.

— Ты чего тут сидишь? Делать нечего? — я сморщился от боли. Выпирающие пружины всю ночь давили на бедро, образовав нешуточные синяки. Но не на полу же спать?

— За тобой зырю, — очередной раз цыкнул сквозь зубы на пол Филя. — Хан приказал, чтобы ты никуда не свинтил.

— Захотел бы — тебя не спросил, — я широко зевнул. — По башке стукну, пикнуть не успеешь. Ищи потом твой Хан меня по городу.

— Да ну? — насторожился Филя. — А сможешь, не зассышь? По башке-то?

— Смогу, даже глазом не моргну, — я встал и с хрустом потянулся, разминая застывшие мышцы. Филя напрягся. — Да сиди спокойно, не собираюсь я тебя убивать. Лучше скажи, где здесь помыться можно?

— Пошли, покажу, — с видимым облегчением выдохнул пацан. Подозреваю, что ему в напряг было следить за мной. Может, боялся? — Тут недалеко водоколонка есть.

Выйдя на улицу, я прищурился. Солнечный диск желтым утренним пятном висел над крышами домов; весело щебетали птицы. Не забыв проверить обстановку вокруг своего ночного убежища, направился следом за Филей. Навстречу изредка попадались жители близлежащих домов, спешащие на работу, на рынок или по каким-то своим делам. На нас никто не обращал внимания.

— Мне нужно поменять одежду, — решил я.

— Нафига? — удивился новый знакомый. — Норм одежда, чего еще надо? Сейчас не зима, не замерзнешь.

— Я же в бегах, не сечешь? — мы подошли к колонке, и я жестом показал Филе, чтобы тот покачал рукоять. Вода с гулким шумом пошла по трубе вверх, и из изогнутого носика хлынула чистейшая холодная струя. Я с фырканьем и кряхтением умылся, смывая с себя ночную одурь. Полегчало настолько, что я шутливо брызнул в пацана. Тот с руганью отскочил от меня. — Меня же ищут. Может, местных магов привлекли. Кто хозяин города? Князь Щербатов?

— Ага, он, — подтвердил Филя. — Злой дюже, и дружина охранная его такая же. Если в околоток загребут — выйдешь оттуда с отбитым ливером. Лютуют, суки.

— Так уж и лютуют? — недоверчиво переспросил я.

— Не веришь? У вас, скажешь, получше будет?

Вместо ответа я пожал плечами, не зная, что сказать. Филя-то имел в виду Симбирск, а я думал о другом. Кадетская школа заменяла мне весь мир, и любая информация, прорывавшаяся сквозь тяжелые и непроницаемые стены заведения, воспринималась мною как нечто удивительно и с трудом поддающаяся осмыслению. В жестокость правоохранительных частных структур я охотно верил; наставники иногда читали лекции по различным аспектам гражданской жизни. Считали, что такая информация всегда будет полезна. Кадет рано или поздно повзрослеет, вольется в обычную городскую жизнь, если не погибнет на рубежах империи или в межклановых стычках.